И мы, может, и смотрели бы, потому что любопытно было, но пешеходов, кроме нас, на улице не было, а просто так на чужой дом глазеть не станешь. Выйдет хозяин, объясняйся потом. Я, впрочем, не прочь был бы и пообъясняться – исключительно в мирных целях. Сказать на каком-нибудь универсальном языке, кто мы, что мы, чего тут делаем и тому подобное. Люди, когда видят, что ты не исподтишка за ними подсматриваешь, а наоборот напоказ свой интерес выставляешь, они тебе сами навстречу идут. В том же Крыму и в Закарпатье у нас таких встреч и разговоров много было. В основном они благодаря Оле получались. На девушку в маечке и шортах любители поточить лясы шли лучше, чем на мужика спортивных трусах. И нашему туристическому делу это порой хорошо помогало. Но мои попытки прокатить этот номер на частном секторе Будапешта успеха не имели.
– Тут у людей хозяйство и своя жизнь, – твёрдо сказала Оля. – Нечего на неё пялиться.
– А вишню рвать можно? – спросил я на всякий случай, потому что мало ли каких там ещё правил она себе напридумывала.
– Только со стороны дороги.
Ладно хоть так. К счастью, у дороги вишни тоже росли – вперемежку с орехами и краснолистными сливами. Вид у них был бесхозный, табличек, что рвать нельзя, я не заметил. Усталому путнику это уже, считай, приглашение – бери угощайся. Да и не усталому тоже. Потому что жменька-другая сочной вишни на прогулке никому никогда ещё не повредила. Тем более что ягода на этих деревьях всё равно зазря пропадает. Были бы на неё желающие, уже с вёдрами бы стояли. А тут улица пустая на километр вперёд, как натюрморт какой-то. Вот я, чтобы натюрморт этот хоть как-то очеловечить, пока штурман Оля вела нас к парку Чайковского, и занимался тем, что потихоньку освобождал попутные вишни от лишних ягод и между делом перебирал в голове воспоминания, которые появлялись в ней под воздействием вишнёвых витаминов.
Для меня вишня с дерева – любимое лакомство. Она, конечно, и с лотка тоже хороша, если спелая, но когда её с ветки срываешь и сразу в рот, меня от этого на небо уносит. А может в детство, не знаю точно, если это не одно и то же. И это странно, потому что в детстве рвать вишню я не любил, да и ел её только из бабушкиных вареников – с сахаром и сметаной, и когда она уже без косточек была. Но потом, когда я подрос, а бабушка постарела, и ей стало сложно управляться с лестницей, на сбор вишни стали командировать меня.
Мне, чтобы залезть на вишню, лестница была не нужна, да и толку от неё на тех деревьях, что росли у нас в саду было мало. На них лучше было карабкаться руками-ногами, находить там наощупь место, где можно встать и осторожно, проверяя равновесие, тянуться за каждой ягодой. В этом была опасность и интерес, как в кино про индейцев. Но самое сложное было даже не это, а держать бидон, куда собиралась