– Нет. У нас тут много чуши происходит, но такого ещё не было. Баба Леонила разве что… но там с рекламой связано. Ты понимаешь, твой дядя, он… – Лучевский словно схватил руками невидимый мяч, – он очень адекватный был. Таких немного в городе осталось… Ладно, не важно. Я домой. А ты гуляй два часа.
И он пошёл к Глухарёвку, а Лакс, немного подумав, в противоположенном направлении. Ему хотелось хотя бы в сумерках посмотреть на городскую застройку и немного привести в порядок мысли.
Пересекая трассу, он вспомнил, что так не позвонил матери. Судя по тому, что и она ему не позвонила, Анна Волченя опять по уши ушла в работу и пока не знает о смерти своего брата. Лакс присел на скамейку автобусной остановки и достал мобильный. Закат медленно сжимался, превращаясь в узкую алую ленту.
Трубку сняли после пятого гудка.
– Алло, – голос казался далёким-далёким, – Мне Антон с утра звонил. Сказал, что ты нормально доехал. Как ты?
– Мам, тут проблема.
– Какая? Что с тобой случилось?
– Дядю Антона убили.
Молчание. Лакс расслышал в трубке плеск воды.
– Как убили? Кто?
Как мог, он объяснил ситуацию. Нет, его не ранило, он в это время спал. Нет, тело он не видел. Да, опознали, наверное, по документам. Нет, он не собирается возвращаться. Да, ему есть где ночевать.
– Мне подумать надо, – наконец, произнесла мать, – извини… я ещё потом позвоню, слышишь? И ничего не бойся! Всё наладится!
Кажется, он расслышал короткий всхип. Потом пошли гудки. Стало очень обидно, что он почти не чувствует скорби. Если бы он узнал Триколича получше… Но до сегодняшнего дня он видел его всего пару раз, – дважды в детстве и в те дни, когда отходил после операции. А теперь увидит только на поминках.
Чтобы отвлечься, Лакс принялся думать не о самой смерти, а об её обстоятельствах. Вот, например микстура. Конечно, пробовать незнакомые лекарства – это спорт для тех, кого не пустили в камикадзе за безрассудность. Но для человека, который любит закидываться, пропустить такой шанс – это всё равно, что овце не попробовать новое пастбище.
Микстура в шкафу, и это разумно. Но её оттуда можно вытащить – через Лучевского, например. А значит, тоненький ручеёк мог течь. И нет ничего удивительного, что не успело остыть тело Антонта Триколича, как люди из какого-нибудь наркоконтроля тут же бросились обыскивать его лабораторию. Разумеется, они не нашли там ничего полезного. Или не успели найти…
На остановке понемногу скапливались люди. Похоже, они возвращались с того моленья, про которое говорили по телевизору. У кого-то через плечо была перекинута лента со странно выглядящими крестами, кто-то нагрузился коробками. Низкий парень в коричневой куртке взмахивал руками, пытаясь передать свои ощущения.
– Эти песнопения, вы понимаете? Я когда их слышу, из меня всё так и рвётся, это ужас, просто ужас.
Подъехал девятый автобус. На табличке с маршрутом значилось: «ДС Дарвина – ул. Гексли». Лакс