– Перестроиться, – бросал он приказ своим гладиаторам. Затем вдруг остановился и громко несколько раз прокричал мои слова так, чтобы их услышали другие гладиаторы: – Ни шагу назад!
Повстанцы громогласно принялись скандировать мой приказ, вдруг ставший лозунгом сотен человек. По коже пробежали мурашки. Я ни секунды не сомневался в Висбальде и, не теряя времени понапрасну, поскакал во весь опор к коннице. Кавалерия Рута ожесточенно сражалась в двух стадиях от основного очага сражения, расправляясь с римскими дезертирами, которых удалось взять в плотное кольцо. В голове прочно засели слова нумидийца. Что значили слова Висбальда, когда он говорил о слухах, которые распространились среди восставших?
По пути меня отвлек выросший будто из-под земли старый римский центурион, решивший своим примером поднять боевой дух своей центурии. Его посеребренный шлем, примятый ударом одного из повстанцев, сполз набок. Изображение виноградной лозы, свернутой в кольцо, на лорике сквамата на груди, окрасилось кровью. Ценутрион был тяжело ранен, но все еще крепко держал свой меч в руке.
– Собака! – вскричал он и отчаянно атаковал прямым ударом мне в грудь. Я с трудом увернулся, ответил молниеносным выпадом и вонзил острие своего гладиуса в горло римлянину. Центурион со вскриком упал на колени и плашмя завалился наземь.
– Мёоезиец! – окликнул меня кто-то. Я увидел Нарока. Седовласый гладиатор скакал ко мне и орудовал своей спатой с такой легкостью, словно держал в руках хворостину. – Ты жив! О боги!
Его седые усы и борода были измазаны в крови, оттого Нарок выглядел особо зловеще. Ликтор спрыгнул с лошади и, хищно улыбаясь, бросился ко мне в объятия. Я выхватил гладиус и с размаху врезал рукоятью меча Нароку в лоб, схватил гладиатора за грудки одной рукой и приставил острие гладиуса к его шее. К груди ликтора скатилась алая капля крови.
– Что ты вытворяешь? – прорычал я, чувствуя, как лицо мое наливается кровью. – Ты погубишь нас!
Нарок, у которого на лбу тут же вылезла шишка размером с куриное яйцо, побледнел. Я видел, как догорала бушующая в его взгляде ярость. Он вызывающе посмотрел на меня.
– Если я заслужил смерть, убей меня прямо сейчас, Спартак! Но я и мои братья имеем право на месть, коли все потеряно! – прошипел он.
– Ты… – Я заставил себя убрать острие клинка от его шеи, разжал пальцы и оттолкнул гладиатора. – Что ты несешь! – проскрежетал я, пытаясь унять полыхавший внутри гнев.
Что за слухи поползли по лагерю, пока меня не было здесь? Что с войском? Я с трудом сдерживал норовящие вылезти наружу вопросы, но все же решил дождаться, когда Нарок заговорит сам. Гладиатор сглотнул слюну, пытаясь сбросить сковывающее его напряжение. Он тяжело дышал, но смотрел мне прямо в глаза. Было видно, что он колеблется.
– Я думал ты того, Спартак! Все так думали! – осторожно начал ликтор.
– Что ты имеешь ввиду? Ты думал, что я мертв? – уточнил я.
– Предал