В палату вошла брюнетка – медсестра-практикантка. Улыбнувшись моей жене, она откинула покрывало, взяла мочеприемник у меня между ног и, проверив уровень мочи, снова накрыла меня простыней. Тут же мой член начал протекать; я с трудом сжал сфинктер, вялый после многих инъекций обезболивающих. Борясь со слабым мочевым пузырем, я пытался понять, почему после трагичной аварии, повлекшей смерть неизвестного молодого человека – а его личность, несмотря на все мои попытки расспросить Кэтрин, осталась тайной для меня, как имя поверженного в бессмысленной дуэли противника, – почему всех этих женщин интересуют только мои самые инфантильные зоны. Медсестры, что выливали мою мочу и ставили хитроумные клизмы, что доставали мой член через ширинку пижамных трусов и поправляли дренажные трубки в коленях, что счищали гной с повязки на голове и вытирали мне губы крепкими руками, – все эти накрахмаленные женщины напоминали мне тех, кто ухаживал за мной в детстве, привратников, блюдущих мои отверстия.
Сестра-практикантка – лукавые бедра под клетчатой юбкой – ходила вокруг моей кровати, не сводя глаз с шикарной фигуры Кэтрин. Что она пыталась понять: сколько любовников было со времени аварии у Кэтрин, возбужденной странным положением мужа в койке? Или – гораздо банальнее – почем ее дорогущий костюм и драгоценности? А Кэтрин, в свою очередь, откровенно смотрела на фигуру девушки. Оценивала линию бедер и ягодиц, груди и подмышки, оценивала их отношения с хромированными стержнями на моих ногах, абстрактной скульптурой, подчеркивающей стройность девичьей фигуры, оценивала открыто и заинтересованно. В голове Кэтрин роились лесбийские идеи. Частенько, когда мы занимались любовью, она просила меня представить ее в объятиях другой женщины – обычно ее секретарши Карен, неулыбчивой девушки с серебристой помадой на губах; всю предрождественскую корпоративную вечеринку она просидела неподвижно, уставившись, как пойнтер в стойке, на мою жену. Кэтрин часто спрашивала, как бы поделикатнее уступить притязаниям Карен. Потом решила пойти с ней в универмаг и попросить Карен помочь с выбором белья. Я ждал их неподалеку от примерочной среди вешалок с ночными рубашками. Иногда мне удавалось заглянуть между занавесками и рассмотреть женщин – их тела и пальцы включились в мягкую технологию груди Кэтрин и бюстгальтеров, призванных подчеркивать ее по разным поводам. Карен прикасалась к моей жене с особой заботой, легко похлопывая кончиками пальцев сначала по плечам, вдоль розовых следов от бретелек, потом по спине, где металлические застежки лифчика образовали эмблему на коже, и наконец – по бороздкам под грудями Кэтрин. Моя жена застывала, будто в трансе, когда кончик указательного пальца Карен трогал сосок.
Я отметил, каким взглядом наградила меня немолодая продавщица с личиком испорченной куклы, когда две женщины вышли, откинув занавеску, словно завершился небольшой сексуальный спектакль. Судя по выражению лица продавщицы, она явно