– Лучше отойди, – предупредил он тихо, но отчетливо.
– Ты что, мне угрожаешь?
Шон отступил назад, когда толстяк приблизился, и уже успел пожалеть, что открыл рот. Просить прощения тоже было поздно. Да и здесь, в конюшне, где полно его дружков, пытаться извиняться перед розовощеким все равно, что копать самому себе могилу под Мордастиком. Жизни после этого Шону не дадут. Тут уж никакой отец Грэм не поможет.
– Брось, – мальчик вновь попытался пройти к двери. – Это уже не смешно…
– Почему же? Очень даже смешно, – хохотнув, выдал толстяк.
Шон нахмурился, скрежеща зубами, и стал судорожно придумывать, как миновать живую преграду. Внезапно раздавшийся позади грубый голос едва не заставил его вздрогнуть:
– Дай пройти!
Мальчик обернулся и застыл на месте, не в силах оторвать испуганный взгляд от послушницы: она была слишком близко. Тучная и мужеподобная Бэт стояла прямо перед ним, и прежде, чем Шон успел сдвинуться с места, его толкнули в спину.
Потеряв равновесие, он разжал ладони и выпустил ведро из рук. Шон услышал, как оно отлетело куда-то в сторону и с грохотом приземлилось на пол, но помешать этому не успел. Он и сам больно ударился, когда упал, а смеющиеся неподалеку ребята, которые принялись весело хлопать в ладоши, стали последней каплей. Шон шмыгнул носом и незаметно вытер слезы, стоя на коленях.
Хохот не прекращался. Мальчик вскочил на ноги. Перед ним все еще стояла Малышка Бэт, но на это раз лицо ее было красным. Шон опустил взгляд, и у него перехватило дыхание. У ног послушницы лежало ведро, а выпавший оттуда навоз теперь красовался на женском ботинке.
Мальчик в ужасе отступил назад. Он уже не слышал ни голосов, ни смеха, которые отчетливо раздавались еще мгновение назад. Перекошенное от злости лицо послушницы обездвижило его, лишило слуха, и даже боли Шон больше не чувствовал. Только страх. Свалив стоящие у стойла инструменты ей под ноги, он бросился бежать.
На ватных ногах, забывая дышать, Шон обогнул конюшню, добрался до колодца и пригнулся. Ненадежное убежище оказалось единственным спасением: Бэт не отставала и в первую очередь искала мальчишку в сарае и за стогом сена. Раздосадовано прикусив кулак, Шон ударил себя по лицу за оплошность. Какой же он болван! Нужно было найти другое место…
От Бэт не спрятаться, и Шон боялся даже представить, что она сделает с ним, когда поймает. Может, распотрошит его прямо как ту куклу, над которой он издевался, а потом похоронит его в куче навоза – под Мордастиком мест уже не было.
Украдкой проследив за тем, как послушница направилась к бочкам, Шон улучил момент для побега. На этот раз он бежал без оглядки и намеревался спрятаться там, куда бы раньше и не подумал войти без приглашения. Взбежав по лестнице, Шон приоткрыл дверь, ведущую в дом конюха. Комната оказалась пуста. В последний раз обернувшись, мальчик зашел внутрь и прикрыл входную дверь.
Дыхание