Когда мы подошли к локомотиву, Инва обратила моё внимание на следы механоида, которые вели внутрь. Судя по тому, что их не затерло ветром, их появление можно датировать последним часом – именно столько времени прошло с момента окончания последней бури. Обратной цепочки следов не видно. По всей очевидности, в наш головной вагон зашел один из механоидов экипажа со второго, врезавшегося в нас, состава. Но они все погибли – искореженные тела в останках чужого локомотива чувствовались хорошо.
Сам факт визита в вагон постороннего ставил под вопрос безопасность сердца. Тем более, что внутри я не чувствовал проявлений жизни механоидов. Я снова проверил внутренность поезда перчаткой, чтобы убедиться в этом. Никого. Кто-то вошел снаружи и умер там, внутри.
Мы обошли вагон вокруг. Провели визуальный осмотр локомотива на предмет серьёзных внешних повреждений. Их не оказалось.
Охраннику я велел ждать снаружи. Мы поднялись и встали у входа внутрь. Услышали свист. Художественный свист. Весёлый мотив.
Это мог быть механизм. Увеселительный, к примеру. Но о таком механизме мы никогда не слышали. Маловероятно, чтобы это насвистывал автоматон. Или голем. И всё же – нам не удалось подобрать других объяснений. Я ещё раз проверил, есть ли внутри живые органические или механические существа. По взгляду, я понял, что и Инва это сделала. Наши исследования дали одинаковый результат. Тот же, что и раньше.
Инва завела меня себе за спину. Она тихо просочилась внутрь локомотива и пошла от приборной панели и лобового стекла к хвосту. Я огляделся. Поставил себе в голове заметку о том, что трупа руководителя состава у лобового стекла не оказалось. Это тоже необычно. Если здесь нет тел, то, выходит, что при аварии за приборной панелью не присутствовал никто из экипажа – поезд никто не вёл.
Свист, закладывая лихие виражи, продолжал струиться из глубины вагона. Приближаясь к его источнику, мы шли по направлению к сердцу. Я надел перчатку на больную руку. Аккуратно.
Вскоре мы нашли помощника мастера состава. Его должность узнали по нашивке. Мужчина умер от того, что механика рёбер сломалась при ударе о стол, за которым он работал с бумагами. Осколки рёбер проткнули лёгкие и селезёнку. Мы прошли мимо.
Совсем рядом с энергетическим отсеком локомотива, мы обнаружили тело мастера состава. Шея сломана. Он лежал против направления удара. Это означало, что механоид погиб не во время столкновения, а после него. Он стоял между кабиной поезда и сердцем в тот момент, когда кто-то убил его одним движением.
Очевидно, Инва пришла к тем же заключениям. Черты её лица застыли в сосредоточенности. Отдала мне знак держаться сзади. При опасности – бежать. Пока мы