– Верно, – Хозяин Луны пригляделся к моим зрачкам и вернулся мне за спину, – ладно. Случись сотрясение, при такой нагрузке уже схлопотал бы инсульт, и мы бы не вели эту многомудрую беседу. Теперь вернёмся к плечу… да. Ой, ох и ах. Что же за дрянь у тебя в суставах. Механика – гадость. Редкостная необслуживаемая гадость. Ты вообще заботишься о ней? На это обязательно нужно тратить деньги. Знаешь, по тому, как у тебя в твоей родной механике всё работает, я могу сказать, где ты бродил и что делал. Как гадалка, только я не ошибаюсь. Ладно, что поделать – будем работать с тем, что есть, ведь мы оба тут с тобой хотим, чтобы ты вернулся к работе как можно скорее…
Болтая, он начал манипуляции с моим плечевым поясом. По привычке отслеживая, я заметил, как быстро и мягко он вошел в контакт с моими родными камнями. Очень мелкими. Почти крошками, выполнявшими минимальные функции. Такие специалисты как я или Инва не могут даже различить их и их связи. Он же очень точно это сделал, доверительно. Сначала я непроизвольно почувствовал боль. Потом – это ощущением стало скорее приятным. А дальше я почувствовал в полной мере, насколько чуткие у мастера руки. Мне не понравилась эта чуткость. Она словно выведывала что-то.
Ощущение солнечное. Тёплое, как в детстве. Мягкое, рябое. Оно болит. Всё, как словно бы позже ничего не случалось. В моем сознании сама жизнь словно отмоталась назад. Отлистнулась, как в книге страницы. Вероятнее всего, я в это время спал. Уверен, что такое произошло не на самом деле. Кольнуло в душе.
В щеку бросился жар от пощёчины и унижения. Беспричинно и именно так, как тогда – тот самый жар изгнания. Нелюбви. Странная горечь заползла под сердце. Скрутилась. Как часовая пружина и стала давить. Но только теперь мне захотелось коснуться её и пригреть. Успокоить. Простить. Унять это давление. Умирить странную горечь. Потому, что, в конце концов, эта боль осталась единственным, что унаследовал я взрослый от маленького мальчика, которым когда-то был.
– Ну вот! Теперь одни сутки на жесткой перевязи и всё пройдёт. Я совершенно серьёзно – знаю, что не болит, но двигать ею не смей – моя работа такого к себе отношения не терпит. И благодари меня каждый раз как будет дождь – не снизойди я до тебя, болело бы при непогоде как пить дать…
– Риррит, неужели так больно?
Это спросил меня Онвар. Он выглядел обеспокоенным. Снова. Я понял, почему он спросил. Стёр со щеки солёную жидкость.
– Нет.
– Что-что? – демон вскинул взгляд от карт, в которые уже успел углубиться, обращая внимание на меня, – о, такое бывает – когда входишь в контакт с родными камнями, они эпатируют и стараются рассказать самое важное, самое скрытое. Это ударяет в голову самопроизвольными яркими воспоминаниями. Чем-то похоже на гипнотическое…
– Онвар, иди и поспи.
– … и да, пациенты обычно не любят, когда об этом рассказывают посторонним, –