Клавдия раздела догола исхудавшую Лялю, развела напополам с водой уксус и начала протирать ваткой тщедушное с синими прожилками тельце.
– Ох ты ж, – повторяла она, – че ж они – решили погубить тебя? Разве ж это можно?
Завернув девочку в валявшуюся на лежанке простыню, Клавдия сгребла ее в охапку пухлыми ладонями и прижала к себе.
Через полчаса Ляля начала потеть, и температура постепенно спала. Она открыла глаза и посоловелым взглядом уставилась на спасительницу, провела побелевшим язычком по пересохшим губам.
– А сейчас молочка попьешь тепленького с медком. Тетя напоит тебя, не бойся…
Женщина выскочила в кухню с кружкой молока, бросила его на электроплиту, согрела....
Утром Ляле стало лучше.
Клавдия проснулась от того, что Рубенсита возилась с ребенком, одевала, собирала «на работу».
– Ты с ума сошла! – Закричала на нее Клавдия. – Куда ж дите в такой холод!
– Мне надо деньги зарабатывать…
– Фуй! Сколько ж ты за день собираешь – то?
– Сколько не соберу – все мои. Тебе – то что?
– Я чего спрашиваю… Я заплачу тебе за день… Оставь девчонку в доме, а?
– Да ты чо? На фига она тебе сдалась? Родственница что-ли? Да она все-равно не выживет. Сегодня, завтра ли сдохнет все-равно. Она ж алкоголичка. Я ж ее водкой накачиваю. А не возьмет, колоть начну, наркоманкой сделаю. Ты – тетя – не в свое дело лезешь.
– Ты ж баба! Иль тебе дите не жалко?
– А меня кто пожалеет, а? Меня пожалели? Почему ж я должна?!
– Сколько возьмешь с меня? – Миролюбиво предложила Клавдия, – соглашайся, сама можешь пойти, если хошь, а дите оставь. Прошу…
– Двести рублей давай, – Рубенсита слегка завысила свой доход. Но Клавдия достала кошелек и тотчас же выложила перед ней два новеньких «стольника».
Увидев деньги, цыганка удовлетворительно крякнула и пошла на кухню пить чай, а Клавдия пошла к Ляле.
Она радовалась, что девочка уже не лежала безжизненным пластом, а двигала ручками и переворачивалась с одного бока на другой, повторяя: „Мама! Мама!»
Через неделю, уладив свои дела, Клавдия засобиралась во Львов, но Ляля держала ее за юбку и не думала отпускать ее от себя. Плакала, когда не заставала ее в доме. Пребывание девочки в доме сутенерша оплатила Рубенсите и подумывала о том, как бы забрать полюбившегося ребенка с собой.
– Отдай ее мне, – попросила она за день до отъезда.
– Как это отдай?! – Возмутилась Рубенсита. – Если хочешь – купи. А отдать – не отдам. Не имею права.
– Сколько ты за нее хочешь?
– Пять тысяч рублей, – Рубенсита с интересом наблюдала за реакцией Клавдии.
– Ну ты даешь! Да ведь девчонка без документов. Мне ж на нее метрику завести надо, а за это тоже плату возьмут. Это ж большие деньги. Не наглей, цыганка. Жадность фрайера погубит!
– Как хочешь… – равнодушно сказала Рубенсита.
Клавдия в смятении покинула Полтаву и больше там не