– Не приходилось. И честно говоря, мистер Уолтер, я не очень понимаю, что вы хотите сказать своими словами. Каким образом ваш рассказ относится к вашему другу?
– Всё просто, мисс Гудвин. Я вам рассказал свои мысли. Виктор думал так же, но абсолютно противоположно, как это не парадоксально.
– То есть? – Ханне пока мало что было понятно.
– Лонгман всегда противопоставлял моим словам размышления о том, что двигателем прогресса являются чувства положительные. Он был единственным полностью справедливым и честным человеком, которого я знал. Будучи журналистом, причем очень хорошим, он боролся с любой ерундой, которая могла показаться ему несправедливой. Как мог, естественно. Всевозможные разоблачающие статьи, тайная жизнь представителей верхушки и тому подобное. Он ненавидел воровство, зависть и обман, разврат во всех его проявлениях, а таковых было много у высших лиц. Я ему многократно твердил, что по-другому они – эти лица, не умеют и не могут жить, что в их мире это единственно возможные способы, чтобы закрепиться или пробиться наверх. Виктор меня не слушал и не переставал искать правду, что и послужило причиной его трагической смерти. Этого требовалось ожидать.
Ханна поражалась, с каким спокойствием этот старик говорил о смерти своего друга, будто бы они и вовсе не были друзьями. Множество вопросов кружилось в её голове, но девушка решила спросить то, что, на ее взгляд, Уолтер должен был знать наверняка:
– Неужели его убили! – всем своим видом показав невозможность этого факта, воскликнула она.
– Я именно это и подозреваю, мисс Гудвин, – спокойно ответил Уолтер.
Ханна молчала, давая возможность мужчине договорить.
– Местные власти его ненавидели едва ли не больше, чем он их. Вы не представляете, как часто ему угрожали. А он продолжал делать своё дело. Я как-то заикнулся, что его внучка ненароком может подвергнуться опасности, но Виктор упорно не хотел слушать, отвечая, что просто не может жить, закрывая глаза на проблемы, которыми переполнен наш город.
Минуту пара