Полицейские подчинились; рванув вперед, они выставили перед собой дубинки. Митту ничего не оставалось, как защищаться, хотя он ни за что на свете не поверил бы, что обещавший быть счастливым день так обернется для него. Люди начали вставать со своих мест; они не знали, как реагировать. Некоторые поспешили к выходу, другие стояли на месте, и наблюдали за процессом задержания, но никто не решился вмешаться, ни за какую из сторон. Один из полицейских хотел схватить мужчину, но не успел.
Митт перепрыгнул через стол, едва не налетев на депутата, который вовремя вскочил и отпрыгнул в сторону. Остальные члены собрания, совладав со своим возрастом, тоже поднялись с кресел и, столпившись в маленькую группу, теснили друг друга назад, к стене. Второй полицейский стал перед ними и пошел на Гудвина, который опрокинул на него один из американских флагов, стоявших за центральным столом главы собрания.
* – Безумствовать там, где это уместно
Флаг с грохотом упал, не навредив полисмену, успевшему увернуться, но дезориентированный на секунду полицейский получил сильный удар в челюсть и, закачавшись, свалился на пол. Оставшийся страж закона приблизился к Митту со спины, но тот успел схватить ближайшего из депутатов за просторную мантию, подтянул к себе и, развернувшись лицом к полицейскому, укрылся за широким телом представителя власти.
– Стой на месте, или я его убью! Сверну ему шею! – не дожидаясь реакции полицейского, Гудвин отступил назад, постоянно оглядываясь на тех, кто стоял рядом. Лежавший страж опомнился и стал подниматься. Митт, не найдя взглядом Новака, дошел с заложником до двери, из которой тот выходил; пнув её ногой, он вместе с депутатом очутился в другой комнате, толкнул мужчину на пол, сам же перевернул огромный шкаф, временно заблокировав дверь. На минуту Митт оказался в безопасности. Как бы он хотел увидеть здесь Новака, но комната с круглым столом посередине и множеством шкафов у стен была пуста. Немного успокоившись, Гудвин понял, что значила презрительная улыбка министра финансов – он ещё до заседания знал, что Митту не дадут ни то, что работать, но даже выйти из здания ему не позволят.
– Как выбраться наружу? – крикнул Гудвин на мужчину. Тот ничего не мог ответить; то ли был напуган, так, что потерял дар речи, то ли от страха забыл, где находится выход. Гудвин выругался, и едва сдержался, чтобы не ударить неразговорчивого заложника. Дверь, ведущую в зал, попытались открыть. Решив сначала бежать к единственному выходу, Митт быстро оставил эту идею, подумав, что по этому пути его скорее поймают, чем ему удастся сбежать. Подойдя к окну, Митт швырнув в него схваченный стул, закрыл глаза рукой, и через секунду уже перебирался через оконную раму наружу. Он мысленно обрадовался, что заседание проходило на первом этаже. Пробираясь через высокие кустарники, он слышал сзади себя шум, но оборачиваться не стал. Гудвин чувствовал, что далеко он не сможет убежать – возраст давал