Ворочаясь ночью в постели и призывая спасительный сон, она услышала, как в двери ее домика постучали. Сначала она подумала, что это ей слышится, но стук повторился. Зажигая дампу, она спустилась вниз и, отворив двери, удивленно уставилась на ночного гостя.
– Вы позволите? – спросил глава Мрамгора, закутанный с головы до пят в темный балахон.
Дея кивнула, пропуская гостя.
– Я извиняюсь, что потревожил вас так поздно, но… Но… – Вайес запинался, не в силах подобрать оправдания столь позднему визиту.
– Да вы проходите, садитесь и балахон мокрый снимайте. Я разведу огонь.
Вайес разоблачился и сел, Дея оживив камин, устроилась напротив.
– Говорите же, что привело главу Мрамгора к гонимой Госпоже Синего леса в ночи, – попросила она, стараясь безмятежно улыбаться.
– Мне стало известно о проникновении в запрещенное крыло замка, а именно в темницы. Влад единственный кому эти коридоры не давали покоя, еще с юности. Я пришел именно сюда, потому что вас с Владом видели сегодня недалеко от замка. Мне доложили, что вы… Мм-м-м… Немного повздорили. Это правда?
Дея кивнула и скривила губы, представляя с каким аппетитом горожане, примутся смаковать эту пикантную новость. Какими колоритными подробностями обрастет этот анекдот, а главное, как на нее будут смотреть во время праздника.
– Это вы с Владом проникли в подземелье?
– Да.
– Я осмелюсь спросить, зачем он вас туда водил? – проговорил Вайес дрожащим голосом.
– Он показывал мне темницу своей матери.
Вайес устало уронил голову в ладони и замер.
– Вы ведь знаете, зачем он меня туда водил, не так ли? – поняла Дея.
– Догадываюсь, – проговорил он, не отнимая ладоней от лица. – Если дела касаются Влада, то ничего нельзя знать наверняка.
Вайес на некоторое время замолчал, глаза его застыли, он ушел в себя, а потом, не меняя отсутствующего выражения лица он заговорил снова.
– Влад рос трудным ребенком с ярким эмоциональным окрасом. Он всегда был импульсивным, неуправляемым, гневным, но подавал большие надежды в ворожбе. В магической школе ему не было равных, все ему давалось легко и Влад был ненасытен в своем стремлении, познать как можно больше в области магии. Но было нечто, с чем он справлялся хуже своих сверстников, а точнее не справлялся вовсе. Он не умел контролировать свою эмоциональность и вспыльчивость, и уже в детстве был чрезвычайно изобретателен в гневе. Уже тогда с ним почти никто не хотел знаться, кроме Адель. Она была единственным ребенком, способным переносить его вспышки неконтролируемой ярости, впрочем, они никогда, насколько я знаю, не были направлены на нее. Адель не являлась ни Ведом, ни Хранителем, она была просто очень терпеливым и удивительно смышленым ребенком, готовым участвовать в самых опасных