– Человек, который выглядит в свои тридцать два, на двадцать, не подумал о том, что внешность обманчива?
– Ты права, это было глупо. Может я просто не хотел даже представлять, что ты та, кого я разыскивал все это время. А когда я почуял неладное, было уже поздно.
– Что поздно?
– Не важно, – отмахнулся он. – Ты можешь возненавидеть меня, можешь убить, но изменить мною содеянное, ты все равно не властна. Ты особенная Дея, необыкновенная, но ты всего лишь Хранитель, повернуть время вспять ты не в силах, – с горечью сказал он.
– А ты значит в силах! – взорвалась Дея. – Для этого ты искал хронодыры, – догадалась она. – Хотел отмотать время назад, до того злосчастного суда, или даже до того дня когда к Маргарите обратились за помощью жители деревни, от которой остался лишь остров, поросший дурманом.
– Да.
– А ты не подумал, что когда ты попадешь в прошлое, то не будешь помнить уже ничего, из того о чем знаешь сейчас. Ведь ты не представляешь, как это работает.
– Но и ты этого не знаешь.
– Как ты себе это вообще представлял! – распалялась Дея. – Ты придешь к себе пятнадцатилетнему и скажешь – эй дружочек, поумерь свой пыл, иначе ты рискуешь прослыть первоклассным придурком. А тебе не приходило в голову, что могут параллельно существовать несколько реальностей, в которых события разворачиваются согласно принятым нами решениям, и именно здесь и сейчас ты уже ничего изменить не сможешь. Мы с Яном так и останемся сиротами, я по-прежнему буду ненавистна Хранителям за инакомыслие, а Ихаиль так и будет шастать у границ Мрамгора, проедая, словно моль наши защиты, чтобы однажды прийти и довершить начатое.
Влад продолжал смотреть на Дею исподлобья и молчать.
– Я хотела возненавидеть тебя, но ты не стоишь того, чтобы я засоряла этим чувством свое сердце, – выплюнула она в него едкие слова, и яростно свистнула, подзываю Дорену.
Кобылка тот час прискакала и Дея умчалась прочь, ни разу не обернувшись на Влада, провожавшего ее взглядом.
Когда она подъехала к лесу, смысл всего происходящего уже осознался ею в полной мере, пересекая красным пунктиром ее жизнь, на «до» и «после». Гнев на Влада, словно кислота разъедал сердце, череда нелицеприятных видений мелькала у нее в голове. В одном из них она отдавала незадачливого мстителя своим Озерным девам, и они утаскивали его на дно, делая своим пленником. Одним рыбам известно, что они там с ним будут делать, но судя по тому, как этого страшиться простой люд, ничего хорошего. В другом, она разгромляет весь его дом вместе с лабораторией. Но самым сладостным было представлять, как она разбивает дубиной его драгоценную зеркальную инсталляцию.
В лес Дея ворвалась выпущенной стрелой и если бы не Дорена, расшиблась бы о ближайшее дерево. Встряска немного отрезвила Хранительницу. Спешившись, она отпустила лошадь, а сама пошла пешком.