Жертва опыта. Дмитрий Игоревич Михин

будет круга общества, в котором его будут принимать как одного из достойнейшего гостя; не будет той желанной молодой дамы, которую он мог бы пригласить на танец, а того и глядишь, стала бы ему верной женой. Нет, с такими познаниями Пети он видел иную картину, от которой ему становилось горько, что он не справится, не совладает. Но страшнее всего ему было, что Петя, оказавшись рабом своей неблагополучной жизни, ничего бы не заметил, а продолжал все так же тратить время, терять себя, растекаясь по самым гнусным, гнилым уголкам, лишь бы не замечали и не обращали внимания и дальше довольствоваться тем, что имеет. Страх, что он никогда не узнает правды: что все было неправильно; может, поэтому Андрей Петрович пытался найти тот вопрос – хотя бы один – который мог открыть ту правду в душе этого бедного мальчика, который еще не подозревал, какие испытания его ждут впереди.

      Андрей не стал ничего говорить по поводу неподготовленного материала. Он просто сел на стул, облокотился об стол и уперся лицом в ладонь. И так он просидел довольно долго, сопереживая тому мысленному Пете.

      Петя, перестав ощущать на себе давление своего учителя, осмелился взглянуть на него, как перепуганный зверек, вылезающий из норки, осведомиться о минувшем преследовании.

      Андрей Петрович почувствовал, что на него смотрят и ждут ответа – что же будет дальше? Усмирив свой пыл, он, не смотря на своего ученика, ответил:

      – Все это плохо, конечно… ты знаешь: в угол – на колени.

      После этих слов он вышел.

      Петя, осознавая свою вину и потеряв всякую обиду на наставника, ринулся в угол как можно скорее исполнять его указ. С одной стороны, ему стало легче, но с другой – он не понимал, но знал, что сделал только что больше неприятностей, чем ему. И чувство, что он опять разочаровал, вновь стало перед ним на колени, опустив голову.

      III

      Прошло некоторое время – наказание Пети закончилось; прошли уроки, после чего он удалился из класса и пошел на улицу.

      Выйдя из дома, еще только приоткрыв дверь, за которой уже пылал свет, осведомленный новым гостем; несильный ветер приветливо погладил Петины волосы; в небе облака плыли с востока на запад, нарочито сливаясь с образами в его мыслях. Черемуха, что стояла рядом с домом, то тянулась к нему, то показывала что-то в другой стороне; цветы из сада украдкой наблюдали за ним, шатаясь под силою ветра, чтобы каждый не был помехой лицезрения, и лепестками друг друга подзывали, чтобы прошептать об этом явлении; к ним слетались шмели, не меньше их любопытством, скорее насытиться новыми слухами.

      Все как будто заранее подготовилось или, быть может, так оно и было всегда.

      Рядом с конюшней лежала скрутившись собака; услышав, как кто-то сзади нее вышел из дома, повернула голову в бок и увидела Петю, чему была обрадована, виляя хвостом. Гавкнула, показав свое приветствие, и побежала к нему. Это была собака пароды восточносибирская лайка: вся черная и лишь на мордочке местами выступала белая шерстка; резвая, небольшая, еще молодая, игривая. Звали