А птицы знали-понимали, что означает каждый выстрел…
Невыносимо. Сейчас бы сидеть напротив Сережи и рассказывать ему про бабку, про то, что у нее рожа как для плевка… И глаза у Василия пустые… По всем приметам бесцветная личность… Зачем все это?!! – видеть, слышать, узнавать, если этого нельзя отдать Сергею?.. Зачем?
Но не могли не возвратиться к родным местам,
У речки быстрой…
Когда мы в последний раз вместе сидели в кино, я так хотела, чтобы он взял меня за руку. Все полтора часа смотрела не на экран, а на его руку, которая не шевельнулась…
И не могли не возвратиться к родимой северной округе,
И песню горестной разлуки весной веселой пели птицы…
Но ведь было столько хорошего. Столько светлого… Почему все это не вспоминается? А это последнее, тревожное и непонятное, лезет и лезет в голову… Ай-яй-яй-яй! Васенька пришел, внучек любимый пришел! Водочки принес… Сейчас посмотрим, что из себя представляет Лидия Николаевна в нетрезвом виде… Нет. Я пить не хочу. Совсем не хочу. Наденька? Она, кажется, мыться собралась. Воду набирает. «До чего же чистая девчонка!»… К чему вы это? И таким тоном, Лидия Николаевна, что я себя грязной чувствую. И у Василия, поди, такие же подозрения. Ну еще раз повторите. «До чего же чистая девчонка!» Да не хочу я пить. Ах, вот оно что! Вам, Лидия Николаевна, мое настоящее лицо увидеть хочется… Ладно. Сейчас продемонстрирую, что в трезвом и нетрезвом виде мои лица совпадают… Ну и гадость!.. Сигарета в сто раз лучше… Василий идет тереть Надину спину. С ума сойти! Совсем как муж и жена… Че это за книга? Толстенная такая… Азбука глухонемых. Чья это? Ваша, Лидия Николаевна? Вы же вроде педагогом были… Зачем вам?.. Лидия Николаевна опрокинула еще одну рюмку и удобно расположилась в кресле… Таня, подпирай кулаком щеку – самое время быть чутким слушателем…»
– Я, Танька, не простым была педагогом, а дефектологом! Я учила слепых, глухонемых, умственно отсталых. Да… Профессия нужная, редкая. Я вот и Надьку на это дело толкала. Да Людка Зайцева, сволочь такая, отвлекла ее! Налей-ка мне еще! Больше всего, Танька, мне нравились слепые. Слепые – прелесть! Я у слепых преподавала в интернате