Теперь оставалась самая малость – найти неизвестно где замену. Марс не впервые за последние часы представил себе утомительный и, возможно, бессмысленный кастинг, где каждый второй будет неумело пытаться отредактировать свои голосовые связки так и эдак, пытаясь впечатлить его, и мало кому хватит мозгов догадаться, что свой голос слышится совсем не так же, как его воспринимают окружающие. Почему не очевидна столь простая мысль – чтобы по-настоящему исправить тонкие настройки собственного звука, нужна аппаратура, слух, терпение и очень много сил? Природные же данные, к тому же хорошо обученные, на кастинги по кабакам заглядывают редко.
Это будет длинный день.
Который, между прочим, нужно еще и назначить.
А пока накинуть по пол-смены сверху Айзе и Холле в назидание.
Кому – в назидание? Выкраивать бюджет на сверхурочные все равно ведь ему же…
Неслышно вздохнув, Марс нащупал в кармане пиджака ключ от своего кабинета и двинулся в сторону лестницы.
В руках с ужасающей фальшью захрипел «Starlight» -ом телефон.
– Да, Руккас. – не глядя, ответил распорядитель. Других контактов с этой музыкой у него не было.
– Добрый вечер, та-Марс, – он напрягся, услышав незнакомый голос. – Это лечащий врач Рукки. Ваша сестра сегодня получила несколько травм по неосторожности…
– Травм?
Обычно, чего бы ни касалось личное дело, Марс знал о своей ответственности. Вечер был в разгаре, в VIP-зале гуляли свадьбу, а в общем начинался аншлаг. И все же… Мало думая о сути поступка, он собрался, предупредил надежных людей на кухне, смской оставил Айзе за старшее в гримерке и отправился в путь.
Белый KIA Quoris вез исправно, ровно, и никак не реагировал на неспокойствие хозяина. Иногда люди рассказывали Марсу, что их машины могут улыбаться, когда водители счастливы, и чихать мотором раз в квартал, когда все идет наперекосяк; по молодости распорядитель отвечал, что это очень эгоистичные машины, которые умеют только разделять чужие эмоции – нет чтобы утешить, обязательно надо делать еще хуже своим чиханием!
Так или иначе, двухлетний Кворис такими подставами не промышлял. Впрочем, он и не улыбался – либо Марс просто не представлял, как должна выглядеть автомобильная улыбка. Или улыбка светофора. Или, особенно, улыбка здания больницы с психиатрическим отделением. И надеялся, что никогда ничего из этого не узнает.
Чтобы отвлечься, он принялся искать улыбки везде, где только мог зацепиться взглядом. Находить не получалось – получалось только популярно объяснять себе, почему никакой улыбки тут быть не может. Значок метро парит над улицей, меняя цвет с зеленого на красный, а с красного на синий. Отчего ему улыбаться? От бесконечного потока проезжающих мимо машин, в которых сидят люди, пренебрегшие услугами метрополитена? А чем обрадовать рекламный борд? На самом видном месте в нем ошибка дизайнерская, а прямо под ней –