Зимопись. Книга шестая. Как я был стрелочником. Петр Ингвин

слишком ли сказочно устроился наш одноразовый герой? – слышался голос, похожий на Моржуковский.

      Не настаиваю, что голос именно его. Так думали многие, и язвительные обвинения падали неоднократно.

      – Если не проболеть до конца, будут осложнения, а потом – за борт, – ответил голос капитана, в котором сквозило укоризненно-назидательное выражение. – Хочешь, чтоб однажды так поступили с тобой?

      На некоторое время вопрос исчерпывался. Лишь на некоторое. Зависть – слишком распространенное чувство. К тому же умением отлынивать мог похвастаться любой, потому все прекрасно понимали ситуацию, поставив себя на мое место. Счастье, что спорить с капитаном никто пока не решался.

      А он снова спустился поговорить.

      – Выглядишь хорошо, – сказал Урван, когда глаза привыкли и внимательно вгляделись.

      Мои сиделки мигом испарились, отправившись в глубину трюма к прочим пленницам.