– Лёша, – умоляюще, но уже готовая рассмеяться, протянула Айгуль, – я ничего тут не понимаю, это о чём вообще?
– Не смейся, – упредил он её, – это как раз о том самом. Помнишь, по первости, когда я Настьку сам купал и пеленал?
– Ну?
– Вот и ну: возился-то я с ней, а думал об Андрюшке…
– Вот как, – неожиданно надменным тоном откликнулась Айгуль.
Он смешался на мгновение, но подхватился и продолжил:
– Да, думал. Потому что я же с ним и набрался этих навыков и… потому что она вот тут была, с папой-мамой, дедом и бабкой, а с кем он в это время остался… – внезапный спазм горла заставил его замолчать.
– Вот оно как, – еще более надменно протянула Айгуль, закипая, – так, может, ты и когда со мной… тоже про свою Женьку думаешь, тоже этот твой ток должен передаваться? Я что теперь должна сделать – возненавидеть тебя?
– Да ты уже, – промямлил он, огорошенный её напором.
– Я не уже! – отрезала Айгуль, – а ты в размазню превращаешься! Из-за чего?! Из-за одного Настькиного глупого слова? Если на то пошло, у неё и посерьёзнее были поводы тебя не очень-то любить. Ты вспомни, как ты её, – годика девчонке не было – схватил за ноги и принялся трясти, потому что она плакала, а тебе спать надо было, потряс и бросил на подушки. Как тряпичную куклу!
– Я?! – вытаращился на неё Лёша, – когда, ты что?
– Тогда, – выдохнула Айгуль, – ты ничего не хочешь помнить, что не по тебе.
Она выдохнула, но теперь начал заводиться он:
– Зато ты всё помнишь, да? Как я пришёл с работы в восьмом часу, а ты со своими подружками простипомами выплясывала пьяная и даже не сообразила, что Настьки дома нет, – тоже помнишь? Я побежал в садик, а она там сидит со сторожем, одна, увидела меня и даже плакать сил не было у неё, скривилась только, а я заплакал! Это ты помнишь?!
– Ой, ладно! – отмахнулась Айгуль, – а то не было так, что ты забывал её забрать, воспитательница приводила.
– А ты, – продолжил было он – и остановился. И Айгуль молчала.
Помешкав и не глядя друг на друга, они разошлись кто куда: она в спальню, он в гостиную, смотреть дежурную программу «Время». Там, на диване, и забылся сном.
А Айгуль не спала почти до рассвета, – злые, мстительные мысли заставляли колотиться сердце. «Ну же гад, – думала она, вспоминая слова мужа о первом, от прежней, его ребёнке, – возился с моей дочкой, а думал о другом, со мной в койке кувыркался, и тоже – о ней, о ней, даже раз назвал меня (вспомнила) её именем! Ну не гад!?» Потом мысли перекинулись на кожную память, про которую она прочитала по Сашиной бумажке, и Айгуль вдруг вспомнила, как однажды мужнин дружок Руслан коснулся её