Российские солдаты-мусульмане в германском плену в годы Первой мировой войны (1914–1920). И. А. Гилязов

тем после революции в 1908 г. в Турции поменялась власть, а новое правительство больше ориентировалось в политическом и экономическом отношении на Антанту, считая имперский режим Германии деспотическим. Присоединение России в 1907 г. к Антанте (Англия, Франция, Россия) при наличии уже существовавшего с 1882 г. Тройственного союза (Германия, Австро-Венгрия, Италия) ещё более накалило международную обстановку, и в этой ситуации, опасаясь потерять влияние на Босфоре, Германия начала искать пути сближения с младотурками[25].

      События итальяно-турецкой войны 1911–1912 гг. явственно затмили авторитет Германии перед младотурецким правительством как надёжного союзника в назревающем европейском конфликте. Это привело к заметному охлаждению взаимоотношений. Германия, с одной стороны, не могла открыто защищать интересы Османской империи перед своим союзником Италией, с другой стороны, должна была поддержать собственные интересы в Турции и не хотела терять своего авторитета в общественном мнении. Она пыталась выйти из положения участием в акциях гуманитарной помощи египетского Красного Полумесяца[26]. Участие в гуманитарной помощи не давало оснований для критики со стороны Англии, внимательно наблюдавшей за действиями Германии на Востоке. Для немецкой стороны важно было также и то, что она получила возможность продемонстрировать дружбу кайзера с исламским миром.

      В современной немецкой историографии преобладает мнение о том, что панисламизм не был разработан в довоенное время в качестве военной стратегии Германии против коалиции противников, и что такое решение было принято спонтанно после развала плана Шлиффена[27], как реакция на начало затяжной позиционной войны на Западном фронте[28]. Хотя известно, что руководитель германской военной миссии в Турции генерал фон дер Гольц ещё в 1899 г. заявлял о возможном германо-турецком союзе в будущей войне, и идея «революционизации» исламского мира была к началу войны уже не новостью[29].

      Однако следует отметить, что вплоть до июля 1914 г. в правящих кругах Германии не было единого мнения относительно союза с Турцией. Руководитель Генерального штаба Хельмут фон Мольтке, например, считал, что Османская империя «в обозримом будущем» не способна стать союзницей Германии. «Турция в военном отношении – это нуль!» – заявлял он безапелляционно в марте 1914 г.[30]

      Такого же мнения придерживались глава Немецкой военной миссии в Османской империи Лиман фон Сандерс и германский посол в Стамбуле Ханс фон Вангенхайм. Они считали, что турецкая внешняя политика очень переменчива и не имеет чётких ориентиров. Фон Вангенхайм ещё 18 июля 1914 г. отмечал: «Вне всякого сомнения, Турция сегодня не готова к союзническим отношениям. Для своих союзников она только создаст дополнительные трудности, и не сможет дать при этом ни малейшего преимущества. Политика Тройственного союза должна быть построена таким образом, что если Турция по истечении