Между тем продолжались собираться статистические сведения о количестве мусульман, оказавшихся в германском плену.
К 22 января 1915 г. в немецких лагерях находилось 5 офицеров и 3008 рядовых российских мусульман[237]. Если сравнивать эти данные с показателями начала декабря, приведёнными выше, получается, что численность российских солдат-мусульман в течение двух месяцев возросла незначительно. 3 февраля ответственный по делам Востока референт в Министерстве иностранных дел фон Везендонк[238] сообщил, что 10 600 мусульманских пленных (из них «7443 русских (татар), 3219 французских (североафриканских) и 102 индийских мусульманина») в ближайшее время будут отправлены в Цоссен[239].
К сожалению, сохранившиеся в архивах документы не дают возможности представить, как, собственно, был организован сам процесс «отбора» мусульманских военнопленных для пропагандистских лагерей. Если в начале войны не было никакого деления военнопленных по конфессиональному или этническому признакам, то логично предположить, что какая-то процедура немецкими военными учреждениями была разработана. Об этом косвенно свидетельствуют, например, сведения, приведённые в монографии О. С. Нагорной: «при объявлении об отборе „татар“ в Цоссен в одном из лагерей несколько сотен военнопленных объявили себя мусульманами, чтобы развлечь себя переездом, в то время как действительные основания для отправки имели только 25 человек»[240]. Опираясь на материалы Баварского главного государственного архива (Bayerisches Hauptstaatsarchiv), исследовательница приводит факт, что в феврале 1918 г. военнопленные мусульмане обращались к немецким военным властям с просьбой об отправке их в Цоссен «для общения с единоверцами».
Опираясь только на эти несколько туманные и скудные сведения, мы можем полагать, что военнопленные на территории Германии ставились в известность, что для них есть возможность перевода в пропагандистские лагеря.
18 января 1915 г. Р. Надольны составил ещё одну обстоятельную справку о положении дел с организацией лагеря для военнопленных мусульман, в которой «с разрешения начальника Генерального штаба и по договорённости с Министерством иностранных дел» он выдвинул конкретные предложения, как следует дальше работать в этом направлении[241]. Предложения эти имели главной целью так «повлиять на мусульманских, индийских и грузинских военнопленных, чтобы они покинули дело наших врагов и заявили о своей готовности бороться за нас и против этих врагов». В качестве средства такого влияния опять упоминалась идея «священной войны», хотя Р. Надольны и выражал скепсис относительно значимости этой идеи для индийцев и грузин. Основные его предложения сводились к следующему:
1. Военнопленные должны размещаться