Как отметил немецкий историк В. Шванитц, оба учёных фактически отражали европейскую двойную игру по отношению к мусульманам: немецкий востоковед Беккер, поставивший свои знания на службу политике, пытался оправдать невиданную провокацию кажущимися «исламскими» аргументами; голландский учёный Снук-Хургронье тоже выступал с позиции колониального политика, защищая военную и колониальную стратегию своего государства[132]. Учёные занимались, таким образом, «прикладным востоковедением», жертвуя своей научной самостоятельностью. Таким образом, спор вокруг «джихада» вместо научного обсуждения превратился в политический диспут.
Думается, что совершенно прав современный немецкий историк Петер Хайне, когда отмечает, что в споре голландского и немецких исламоведов очень чётко проявилось, насколько различно может быть в востоковедении отношение к мусульманскому миру. По его мнению, позиция К. Снук-Хургронье – это позиция «патерналистского воспитателя, который обходится со своим протеже строго, но справедливо», представления же К.-Х. Беккера о сотрудничестве европейских стран с мусульманскими сводятся к тому, что обе стороны стараются извлечь из этих отношений лишь экономическую пользу.
Столь гневную реакцию Беккера на фразу «Священная война, сделанная в Германии», П. Хайне объяснил тем, что голландский учёный представил общественности действительно «слабое место» немецкой исламской политики[133]. Речь идёт о том, что объявление «джихада» было принято далеко не всеми слоями немецкой общественности. Особенно опасались миссионерские круги: могли возникнуть проблемы с мусульманским населением в немецких колониях[134]. Недовольство проявлялось и среди представителей германской внешней торговли, предвидевших материальный ущерб, который может быть нанесён в результате этой политической игры[135]. Потому было очень важно объяснить немецкой общественности, какие же цели ставит Германия, поддерживая «джихад», объявленный султаном. При этом наряду с более или менее серьёзными научными и агитационными публикациями имели место и совершенно курьёзные случаи, которые как раз восходили к имевшимся в обществе опасениям. П. Хайне описывает настоящую авантюру некоего доктора Макса Ролоффа, который получил от Службы информации по Востоку 200 000 марок на то, чтобы совершить паломничество в Мекку и при этом всячески объяснять и пропагандировать немецкое «положительное» отношение к исламу. Однако в Мекку он не поехал, а, получив деньги, отправился в свою деревню в Рудных горах и именно там сочинял свои очень красочные и яркие сообщения о якобы состоявшемся путешествии[136].
Публикации голландского учёного привели не только к «взволнованной» реакции его немецких коллег, но также к тому, что немецкие официальные учреждения в какой-то степени занялись конкретной