Но в военное лихолетье, при отступлении, его взорвали и сожгли. Завоеватели, в свою очередь, построили на этом же месте уже свой мост и в короткий срок построили, но, при отступлении, вынуждены были уничтожить и его.
Так, на долгие годы, остались зарастать ивняком и чертополохом две дороги, идущие навстречу и «в никуда».
Весной берега соединяли стальным тросом и пускали по этому тросу, как паром, старый трофейный немецкий баркас – единственное транспортное средство с марта и до конца апреля.
Трос гудел, как струна, перегруженный баркас кренился, бабки крестились, но люди ехали. Ибо как же не ехать, если жизнь остановить невозможно, а трос этот соединял городок с северными соседями и областным центром!
Ехали люди на базар и с базара, на работу и домой, за березовым соком и за подснежниками в апрельский лес, призывно зеленеющий над песчаным заречным обрывом. А вездесущие пацаны пытались пролезть на баркас всеми правдами и неправдами просто для того, чтобы покататься.
Весь город выходил на дамбу встречать ледоход и, надо сказать, посмотреть было на что!
Ещё накануне, почему-то обычно ночью, слышны были со стороны реки глухие далекие удары, как будто бы что-то взрывалось. Это вскрывалась река под напором талых вод, несущихся к ней по оврагам со всех берегов. Толстый потемневший лед с грохотом лопался и всплывал на поверхность, поднимая вихрастые буруны.
Огромное море мутной свинцовой воды, больше километра в ширину, до самого леса, а вверх и вниз без конца и края, несло на себе целые ледяные поля. Они с глухими ударами сталкивались, трещали и, наползая друг на друга, легко вспарывали берег, как банку консервный нож. Глыбы с остатками вмёрзших кустов и травы, толкаясь и переругиваясь, в конце концов протискивались между оконечностями дамб, чтобы снова вырваться на простор весеннего разлива.
Отчаянные пацаны прыгали на лед, перескакивали с льдины на льдину, поглядывая на девчонок, стоящих над водой, и смеялись и выпендривались, как только могли. Иногда «подвиги» заканчивались вынужденным купанием, но это только прибавляло доблести в глазах сверстниц.
На лодках среди «айсбергов» решались плавать лишь немногие, поскольку вдали от берега, в случае кораблекрушения, помощи ждать было бы неоткуда, и судьба «Титаника» была обеспечена.
Особенно оживленно на этом, пролегающем по дамбе, «бродвее» было вечером, ну прямо как на приморском бульваре в бархатный сезон! Несколько чудом выживших фонарей рваной цепочкой робко обозначали направление из города и создавали романтическую подсветку дороге, которая шла через океан к его середине.
Девушки, взяв друг дружку под руку, прогуливались по ней в коротких курточках или пальто, тоже, конечно же, коротких и в аккуратных невысоких резиновых сапожках. Они щелкали семечки и украдкой поглядывали вокруг. Парни, как правило, шли сзади. Те тоже были в резиновых или кирзовых сапогах, но с