***
Алекс – наследная принцесса, что с девяти лет сбегала от своей матери королевы Белоснежки из дворца. Та была слишком строга (в чём Алекс её не винит – король, отец принцессы, погиб за несколько месяцев до рождения дочери, Белоснежке приходилось одной управляться и с королевством, и с ребёнком) и с детства прививала Эмме женственность. Но это были два абсолютно несовместимых понятия. В свои одиннадцать Алекс подсматривала, как тренируются рыцари, запоминая движения и выпады, раздобыла где-то деревянный меч. В пятнадцать она вперые сбежала из замка, просто бродя по лесу. К восемнадцати годам была уже своей в таверне. А через пять лет произошла встреча с Роджером.
Простое сотрудничество переросло в дружбу.
– А что друзья? – однажды спросил он. – Возможно, я им не понравлюсь. – он притворно смутился.
Алекс фыркнула. К тому моменту она уже знала – Роджер никогда не смущается.
– Друзей нет. – коротко ответила она. – Ни здесь, ни во дворце.
Правда, у них появились приятели, много хороших приятелей в таверне.
Иногда они развлекали посетителей таверны. Роджер бренчал на лютне, а Алекс, беря под руки зазевавшегося парня или девушку, танцевала – деревенские танцы были ей под силу и приносили удовольствие куда больше, чем вальс, который Алекс считала скучным. Роджер любовался ею, её улыбкой, блеском в зелёных глазах, движениями, в тайне считая её своей названной сестрой. Алекс кружила и смеялась, а люди вокруг хлопали им.
***
Алекс с самого начала, как только к ним подошёл Сапог, приказала Роджеру не вмешиваться.
– Все свои проблемы я всегда решаю сама!
Сапог был её проблемой, которая норовила прикоснуться к ней своей мерзкой рукой в самых неприличных местах.
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда мой кулак окажется у тебя промеж глаз! – рыкнула она.
Тот, кажется, ещё больше распалился и засмеялся.
– Я с бабами не дерусь!
Роджер старался сдержать смех, совершенно не завидуя Сапогу.
У яалекс рука тяжёлая, прямо-таки чугунная, она бьёт с размаху, словно кувалда. Это знают все в таверне. Все, кроме него.
Хрупкая на вид девушка в два счёта избила Сапог до смерти – она знала о его «заслугах» и потому считала, что это справедливо. Он был на полу, жалкий, словно червяк, просил пощады, и Алекс расслабилась, победоносно улыбаясь. Сапог встал, нанёс ей несколько ударов, забыв о своём принципе. Роджер не мог стоять в стороне, когда тот вынул нож из-за пазухи. Алекс сделала жест, чтобы Роджер не смел подходить. Невольно пришлось остаться на месте. Ладонь Алекс обзавелась порезом, за которыми последовало ещё несколько ударов, которыми он вытолкал её за пределы таверны. И пока она не видела, Джонс наплевал на обещание и нанёс этой сволочи удары, едва совместимые с жизнью, вышвырнув из таверны через чёрный ход.
Роджер, так как кровать была занята, спал на кресле (опять же, если такое можно назвать креслом – всего-то стул с самодельной мягкой спинкой). Даже не спал, а просто дремал, поглядывая