Павел радостно хлопнул его по плечу:
– Соображаешь! А сам не догадываешься? Ну. Прояви креативность!
Анатолий пожал плечами.
– Всё-таки лох ты кудрявый, – сказал Павел. – Не обижайся, но что есть, то есть. Лучше бы меня вместо тебя послали, честное слово. Ну как откуда? Ты же у нас такой весь учёный, к едрене-фене, что тебя включили в федеральную программу поддержки молодых научных работников и на год посылали в Лондон, по теме твоей долбаной диссертации, в этот самый Британский музей архив демидовский разыскивать. Вот тот самый, что из Невьянской башни в сороковые годы был выброшен, якобы сожжён, а потом невесть как в Англии оказался. Зачем, ты бы думал, тебе видео про Лондон крутили и про достопримечательности древней столицы два дня куковали? Понял? Но ты архив этот, лох кудрявый, естественно, не нашёл. Она нашла, фон Валлен. И как это вы с ней там разминулись, в музее – прямо не знаю. Не судьба, знать, была, Штирлиц ты наш подзаборный. А от гранта, понятное дело, ты себе на штаны немножко выкроил. Ну, всё, иди сны золотые рассматривать.
Назавтра Анатолия отвезли в «Атриум—палас-отель» на рождественский бал прессы. Джемперок, рубашечка без галстука – всё скромненько, но со вкусом. Фон Валлен должна была тут представлять свою книгу про Демидовых и их архив.
– Встреча Штирлица с Борманом, – возгласил Павел. – Вот мужик из областного министерства образования, он тебя с твоей девушкой познакомит.
Подошёл скромный мужичок, поздоровался за руку, уточнил имя-отчество, факультет, должность.
Помялись.
– Я вас оставлю на время, господа, – замогильным голосом прогнусил скоморох Павел. – Вот и она.
– Связь, как договорились, – шепнул он Анатолию. – Если что, мы тут как тут.
Фон Валлен в сопровождении областного министра по международным связям шла к столу для проведения презентации.
Анатолия поразило её тело. Не красотой, не ухоженностью, не одеждой – другим. Оно как бы существовало отдельно от её личности, жило своей собственной жизнью, может быть, даже имело отдельный интеллект. Видно было, что она не задумывалась, куда поставить ногу, как положить руку, повернуть голову, куда взглянуть. Тело делало всё это с такой же неописуемой, отдельной, свободной грацией, с какой ложится на отдых тигр, пробирается по скалам архар, летит по саванне гепард. Мало сказать, что фон Валлен была невозмутима – она держала себя так, что казалось, что она и есть царица мира, провозглашённая когда-то лермонтовским Демоном. В довершение всего лицо её было пронзительно красиво, и красота его трепетала той особой прелестью, ради которой не жаль ничего.
Анатолий и представитель министерства образования