Так проходили день за днем, неделя за неделей. Карл Прекрасный и думать не хотел о возвращении в столицу, как вдруг весть о предстоящей войне вынудила его покинуть свое уютное гнездышко и спешно выехать в Ланшерон, невзирая на осеннюю слякоть и сырость, поскольку единственным человеком, на кого он мог рассчитывать в трудную минуту, не считая сестры Антуанетты, был кузен Генрих VI.
Рядом с ним Король грез всегда чувствовал себя в безопасности. Ведь еще в детстве, приезжая в гости к французской родне в Париж, Генрих нередко заступался за Карла перед его суровым отцом, Луи Непобедимым, если Его Величество находил какие – либо их шалости чрезмерными, а то и вовсе брал вину брата на себя, чем Карл беззастенчиво пользовался, воображая, что великодушие кузена продиктовано его восхищением перед необыкновенной красотой и исключительностью натуры наследного принца Франции. Много воды с тех пор утекло, но Карл так и не научился брать на себя ответственность и по – прежнему избегал любых трудностей, а в последнее время довольно часто был не в духе.
– На улице льет, как из ведра. Такое впечатление, будто я нахожусь в Англии, будь она неладна!
С этими словами Карл Прекрасный вошел в кабинет, бросил искоса взгляд на озабоченное лицо хозяина дома и направился к низкому креслу, стоявшему подле камина.
– Чем это вам, кузен, вдруг Англия не угодила? – рассеянно откликнулся Генрих Бесстрашный. – Насколько мне известно, ее новый король отличается достаточным благоразумием и стремится поддерживать добрососедские отношения со всеми близлежащими государствами, включая Францию.
– В наше смутное время никому нельзя доверять, – назидательным тоном заметил Карл. – Лично я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что никто другой, а именно этот разумник подговорил Хуана идти на нас войной!
– Я так не считаю, – покачал головой король Ланшерона. – Испанец уже давно точит на меня зуб за свою, пятнадцать лет назад бесславно проигранную самую первую битву. Полагаю, теперь он надеется взять реванш.
– Так, вы считаете, кузен, Хуан Великолепный намеревается в первую очередь начать войну не с Францией, а с Ланшероном? – не сумев скрыть волнения, поспешил уточнить Король грез.
Генрих VI не успел ответить на этот вопрос, поскольку раздался стук в дверь, и на пороге комнаты