К счастью, веселый треск хорошо высушенных дров в затопленном камине отчасти заглушал шум дождя, а исходящее от огня живительное тепло согревало не только тело, но и душу, внушая ей робкую надежду на перемены к лучшему. Склонившись над столом, Его Величество король Генрих VI перечитывал письмо, доставленное ему намедни курьером из Ватикана, в котором Папа Римский повторно отказывался дать благословение на его брак с Эльнарой ввиду того, что графиня Ангалесская придерживалась иного вероисповедания.
Генрих помрачнел лицом. Он так надеялся, что в память о своих добрых взаимоотношениях с его отцом, королем Ланшерона Эдгаром III, Папа Римский сумеет изыскать какую – нибудь возможность для разрешения этого деликатного вопроса, или, быть может, сделает для него исключение, но чуда не случилось. Невольно вспомнилось предсказание, услышанное много лет назад от одной цыганки, о том, что он станет отцом, но ему не суждено быть мужем.
Откинувшись на высокую спинку кресла, Генрих устало прикрыл глаза, однако, ему не удалось побыть наедине со своими мыслями. Камергер доложил о приходе Его Величества короля Франции Карла Прекрасного, который, преодолев собственную лень, несколько дней назад неожиданно заявился в гости к кузену, и теперь докучал ему непрестанными жалобами на плохую погоду, печальные сны, неважное самочувствие, ужасную скуку и, вообще, на несправедливость к нему судьбы.
Действительно, до тридцати пяти лет судьба на редкость щедро баловала Карла, но после его юбилея, отмеченного с большой помпой, фортуна внезапно отвернулась от Короля грез. Неприятности начались буквально в самый день его рождения, когда посреди праздничного бала непонятно куда пропала гостья из Ланшерона – графиня Ангалесская. Последующие двадцать дней Карл Прекрасный грез был вынужден терпеть постоянную суету и определенный беспорядок в своем доме, вечно озабоченное лицо и тревожно подавленное состояние кузена Генриха VI, а также прочие неудобства, связанные с поисками пропавшей красавицы.
Когда графиня, наконец, нашлась, выяснилось, что виновником ее исчезновения является не кто – нибудь, а родной брат Карла – герцог Филипп Арагонский, который, узнав о спасении Эльнары, бросил на произвол судьбы армию и бежал с войны, развязанной им самим против Германии. Пока Карл Прекрасный, пытаясь загладить вину члена королевской семьи Франции, обхаживал, как мог короля Ланшерона, задержавшегося в Париже с тем, чтобы дать Эльнаре возможность хоть немного окрепнуть после ее заточения в подземном замке Ре – Баю, Элоиза Померанская неожиданно отправилась в Австро – Венгрию для того, чтобы, с ее слов, проведать захворавшую кузину.
Занятый несколько непривычными для него хлопотами, Король грез не придал отъезду фаворитки большого значения, как вдруг случайно узнал от ее брата, что их кузина, проживавшая ранее в Австро – Венгрии, скончалась еще несколько лет тому назад. Вскоре вездесущие тайные агенты донесли донельзя обескураженному монарху, что графиня Померанская на самом деле уехала в Мадрид, где абсолютно припеваючи живет во дворце давно овдовевшего испанского короля Хуана Великолепного, который соблазнил кокетку во время своего приезда в Париж по случаю юбилея Карла Прекрасного.
Король грез, ради лестного внимания которого дамы бывало совершали весьма рискованные поступки, оказался бесславно брошен. Не дождавшись от Карла предложения руки и сердца, Элоиза Померанская переметнулась к Хуану Великолепному, надеясь, что, может быть, ей повезет в Испании и она, наконец, наденет на голову вожделенную королевскую корону.
На этом неприятности монарха не закончились. Личный цирюльник, в течение целых пятнадцати лет ухаживавший за его легендарными золотыми локонами, неожиданно отказался от места, сославшись на получение им неплохого наследства в Англии. Однако бедолаге не суждено было пересечь Ла—Манш, дабы вступить в законное наследственное право. Возвращаясь поздно вечером домой после веселой пирушки, устроенной им накануне отъезда по настоянию приятелей, цирюльник оступился на хилом мостике, переброшенном через мелкую речушку, и сломал себе руку. К несчастью, рана загноилась, и вскоре он предстал перед Богом. Но не его смерть опечалила, точнее, привела в сильнейшее негодование Карла Прекрасного, а ужасная правда, открывшаяся после кончины мастера.
Новый цирюльник, не желая отвечать за чужие ошибки, сообщил Карлу о появлении небольшой плеши на его темени, которая грозила перерасти в основательную лысину, если Его Величество будет продолжать пользоваться золотистой пудрой для волос весьма сомнительного происхождения, а также требовать завивки волос горячими щипцами по несколько раз в день. На протяжении многих лет золотые локоны были предметом особой гордости Карла Прекрасного, и мысль, что он