– Гора ваты, – сказал Валевочка.
– Дааа, – подтвердила я.
– Вот еще смотри! – радостно воскликнул Валевочка и метнулся к полке с посудой.
Он достал одну тарелку, встал на подоконник, открыл форточку и опустил туда тарелку. Она пролетела вертикально вниз и мягко скрылась в снежном пуху, чуть надрезав его ребром.
– Видела? – прошептал Валевочка.
– Видела…
– Здорово, да? – Валевочка снова метнулся к полке.
Мы оба заворожено смотрели, как в пушистом сугробе тонут тарелки, потом еще поэкспериментировали с ложками и вилками. И даже булькнули две чайные чашки. Больше посуды не осталось.
– А тебе за это не влетит? – спросила я тихонько.
Валевочка промолчал.
– Я пошла к себе, – сказала я, слезла с подоконника и вернулась к маме.
Прошло около часа. Стемнело. Судя по крикам, доносящимся из-за противоположной двери, вернулась Валевочкина мать. Он орал и ревел, как белуга. Она что-то яростно кричала, но слов было не разобрать.
Вдруг с грохотом захлопнулась дверь и в коридоре послышались быстрые тяжелые шаги. Это была Валевочкина мать, которая пошла во двор «спасать» из сугроба посуду. Я думаю, что в темноте, рыться в огромном полутораметровом сугробе было не просто.
За окном было слышно, как она ругалась и смачно материлась. Мама закрыла форточку.
– Мама, мам, – тихо позвала я.
– Что?
– Я знаю, за что Валевочке влетело.
– И за что же?
– Он мне показывал, как красиво тонут тарелочки в снежной подушке.
– О, господи, – всплеснула руками мама. – И ты кидала тоже?
– Нет, я смотлела. Так красиво…
– Вообще-то могла остановить его. Посуду за окно нехорошо выбрасывать.
Валевочка неделю просидел взаперти. А я даже боялась подойти к его двери. Судя по тому, что при случайной встрече в коридоре с его матерью, она на меня не стала ругаться и даже слегка приветливо кивнула, Валевочка меня не сдал. Настоящий друг!…
В Сибири холодно
Помнить себя я начала очень рано. Примерно с полугодовалого возраста. Правда, конечно, фрагментарно. Мама, когда услышала мои первые детские воспоминания, ахнула: «Не может такого быть!» Но по точности описанных деталей, признала этот факт.
Я отчетливо помню, как лежу в коляске, надо мной висит белый козырек коляски с салатовым ободком по краю. Слева качаются огромные голые ветки черных деревьев, а справа виднеется кусок мутного окна. Одна из его створок заколочена