– И куда ты теперь? – спросила его сестра.
– Собираюсь сжечь эту хибару в Уиллингтоне, единственным наследником которой являюсь я.
– Кайл!
– Мне давным-давно следовало ее поджечь!
Джейн снова села в машину, сняла солнцезащитные очки и посмотрела в глаза брату.
– Это ничего не изменило бы.
Он откинул голову на подголовник.
– А ты сама-то знаешь, когда все закончится? Когда сдохнешь?
– Кайл! – снова повторила она.
Он с силой выдохнул и сжал руку сестры.
– Не беспокойся, иди.
– Я всегда буду беспокоиться за тебя.
Кайл улыбнулся.
– Я неплохо преуспел, правда?
– Я не это хотела сказать.
– Я знаю, что ты хотела сказать. Будет все лучше и лучше… Завтра и послезавтра.
– Ужинаешь здесь?
– Возможно. Я пока не знаю. Я должен заехать и послушать новую гитару.
– Она готова?
– Нет. У Билли возникла проблема.
– В общем, удачно получилось, что ты вернулся.
– Ага. Как говорится, убью одним выстрелом двух зайцев.
– Попробуй убить трех.
– Третий заяц – это что?
– Нечто такое, от чего твоя жизнь станет действительно новой.
– Я запомню.
Джейн потянулась к нему, чтобы поцеловать. Кайл взял солнцезащитные очки сестры и протянул их ей. Уже закрывая дверцу, сестра шепнула:
– Я люблю тебя, Кайл.
– Я тоже тебя люблю.
Она поднялась по ступеням, однако тревога не исчезла. Но что могла сделать Джейн? Кайл не заговорил бы даже в том случае, если бы она заперла его в подвале без еды. Джейн обернулась, чтобы посмотреть, как он разворачивает машину. Она не помнила, чтобы говорила брату «я люблю тебя» с тех пор, как он был… в общем, давным-давно.
Кайл постарался сорваться с места не слишком быстро, без визга покрышек. Он казался спокойным – как всегда, – но внутри горела ненависть, делавшая его больным. Он так надеялся, что смерть убийцы освободит его от этого чувства. Ребенком он мало обращал на него внимания. В подростковом возрасте ненависть лишала его равновесия, волновала и мотивировала. Иногда вдохновляла. Теперь, в тридцать лет, ему просто хотелось свернуть ненависти шею и забыть о ней.
Ночь за ночью он представлял, как проведет этот знаменательный день, выстраивал десятки сюжетов. Он надеялся – и порой верил, – что придет освобождение. Он ошибался. Этот день настал, а его ненависть, наоборот, ожила. Он не чувствовал, что избавился от того, кто убил их мать. Смерть Мерзавца ничего не изменила, и Кайл с ужасом осознал, что это не уйдет никогда. «Грусть быстро не проходит», – много лет назад сказала Джейн.
– Это всего лишь иллюзия, – вслух произнес Кайл и посмотрел на часы.
Было