– Мошенник! – воскликнул офицер, начиная терять терпение. – Мы слишком медлим, уже пробило восемь.
Дурачок сразу притих и ответил, глядя в землю:
– Ну вот, я ведь говорил соседу Хопперу, что к дому госпожи Лечмир ведет много дорог! Так поди ж ты – каждый знает, что нужно делать Джэбу, лучше, чем сам Джэб. Вот теперь вы меня напугали, и я забыл дорогу. Придется пойти спросить старую Нэб. Уж кто-кто, а она-то ее знает!
– Старую Нэб? Ах ты, упрямый осел! Кто такая эта Нэб и при чем она тут? Мало мне тебя!
– Каждый человек в Бостоне знает Эбигейл Прей.
– Почему ты вспомнил Эбигейл Прей, приятель? – раздался внушительный голос незнакомца. – Разве она не честная женщина?
– Честная, да только бедная, – угрюмо возразил дурачок. – С тех пор как король сказал, что к нам в Бостон не будут посылать никаких товаров, кроме одного лишь чая, а народ отказался его покупать, теперь ничего не стоит найти пустой сарай, где можно жить до самых холодов. Нэб прячет свои товары на старом складе, и это очень прекрасное помещение, и у Джэба там своя комната, где он спит, и у его матушки тоже. А говорят, у короля с королевой их тоже две.
Глаза слушателей невольно обратились к довольно своеобразной постройке, на которую указывал дурачок. Подобно другим расположенным на площади домам, это было невысокое грязное, ветхое и потемневшее от времени строение. Но, в отличие от других, оно имело треугольную форму и стояло на углу двух вливавшихся в площадь улиц. На каждом из трех углов его были невысокие шестиугольные остроконечные башенки с грубыми флюгерами, а между ними поднималась крута я черепичная крыша. По серым стенам тянулись ряды маленьких подслеповатых окон, в одном из которых мерцал огонек свечи – единственный признак жизни во всем этом угрюмом, мрачном сооружении.
– Нэб хорошо, лучше, чем Джэб, знает госпожу Лечмир, – немного помолчав, продолжал дурачок. – Уж она наверно скажет, не велит ли госпожа Лечмир выпороть Джэба, если он приведет к ней гостя в субботний вечер. Правда, говорят, госпожа Лечмир такая безбожница, что может шутить, смеяться и распивать чай в субботний вечер не хуже, чем в любой другой[5].
– Ручаюсь тебе, что нам будет оказан самый любезный прием, – отвечал офицер, которому уже порядком надоела болтовня дурачка.
– Веди нас к этой Эбигейл Прей, – внезапно вскричал незнакомец, стремительно хватая Джэба за плечо и решительно увлекая его к низкой двери пакгауза, за которой они тотчас и исчезли.
Оставшись на мосту вдвоем со своим слугой, молодой офицер минуту был в нерешительности,