которым не было во всей Азии. Они могли на коротком расстоянии догнать скачущую во весь опор лошадь и вскочить на неё, одним быстрым, точным движением меча срезать косичку с виска человека, не оставив на нём ни царапины. Умели с виртуозной точностью и силой рубить врага с коня, также мастерски рубились пешими. К концу учёбы, полностью овладев навыками стрельбы из сяньбийского лука, показывали такую меткость, что без промаха попадали в любую движущуюся мишень, будь то сайгак, скачущий в степи, или косуля, мелькавшая среди сосен. Могли стрелять, стоя в седле скачущей во весь опор лошади. Необыкновенная, потрясающая меткость хуннских и сяньбийских лучников была похожа на чудо: уже вытаскивая стрелу из колчана, стрелок точно определял расстояние до бегущей цели, направление ветра, мгновенно определял направление и скорость самой бегущей цели. Обладая с детства вжившимся в головы чувством меткости, стреляли, не целясь, наитием: натянул мгновенно тетиву, отпустил её, и стрела неминуемо поражала цель, также все они отлично умели стрелять в темноте. В рядах хуннских лучников находились даже такие стрелки, которые на лету сбивали летящих воробьёв, ласточек, стреляли вверх учебной стрелой и при её падении уже боевой стрелой сбивали падающую стрелу, разбивая её надвое. Стрела, пущенная из сяньбийского лука с расстояния больше ста метров, легко пробивала металлический доспех парфянского воина, с семидесяти метров насквозь пробивала толстый дубовый доспех динлинского секироносца. Постоянные, ежедневные упорные тренировки и стрельбы из простых луков и стрельба из такого лука, как сяньбийский, необыкновенно сильно развивали руки и плечи хуннских воинов, делая их необычайно сильными и твердыми. Сам способ стрельбы хуннов и сяньбийцев разительно отличался от стрельбы других кочевых народов, населяющих Великую степь. Стреляли, как бы разрывая что-то, одновременно резко раздвигая от центра руку, державшую лук, и другую, державшую тетиву со стрелой. Тетиву натягивали большим пальцем руки, предварительно надев на палец широкое медное или железное кольцо с канавкой посредине. Загибали в суставе большой палец, надавливали на него средним, безымянным и мизинцем. Стрелу упирали в тетиву и зажимали её между средним и указательным пальцами – натянул на «разрыв» лук, отпустил пальцы, стрела полетела в цель.
Степь подобна морю, лошадь подобна кораблю в море, так как выжить на море без корабля невозможно, так и жить в степи без лошади было невозможно. Все хунны и сяньбийцы, с детства знакомые с лошадью, мало сказать, что любили лошадь, они её боготворили, холили, лелеяли, обходились с ней, как с самым лучшим другом. Прошедшие через шаньюйские тренировочные лагеря воины знали о лошадях всё: сделав вокруг неё лишь один круг, воин точно определял возраст, нрав, резвость, выносливость, силу и болезни лошади. Хуннская лошадь, являвшаяся незаменимой в степи, была среднего роста, обладала удивительной выносливостью, силой и неприхотливостью. Зимой сама добывала корм, разгребая снег твёрдыми,
