Гоголь сказал Плетневу, что думал о своей матери, когда описывал Пульхерию Ивановну.
Жуковский рассказывал нам о детстве и о своих путешествиях. Говорили о принце прусском, о Радовице, о его друге гр. Галене и о Доппельгенгере, которого он видел в Лейпциге. Вяземский говорил о Вейсгауптских иллюминатах, о Кернере, друге m-me Крюднер, и о превортской ясновидящей[90]. Великий Князь говорил о ложах, основанных одним шотландцем, Кейтом, говорил о мартинисте Новикове, который был розенкрейцером; он был другом гр. Сперанского.
Кн. Дашкова ненавидела Новикова и была причиной опалы на него[91]; но, по-видимому, Императрица очень резко проучила ее по поводу Чулкова и вообще ссорилась с княгиней-президентом время от времени. К концу дружба их стала кисло-сладкой.
У Виельгорского множество книг по франкмасонству, и он говорит: «Я боялся смерти до тех пор, пока не стал франкмасоном». Он разговаривал с Великим Князем о Сведенборге и о Якове Бёме.
Декабрист Лунин одно время очень увлекался иллюминатами. Великий Князь Константин Павлович очень ценил Лунина и жалел его. Жуковский говорил о немецком Vehmgericht. Полагают, что оно существует тайно. Говоря о Пестеле, Великий Князь сказал: «У него не было ни сердца, ни увлечения; это человек холодный, педант, резонер, умный, но парадоксальный и без установившихся принципов». Искра сказал, что он был возмущен рапортом Пестеля насчет этеристов, когда Дибич послал его в Скульяни[92]. Он тогда выдал их. Великий Князь ответил: «Вы видите, я имею основание говорить, что это был человек без твердых убеждений».
Рассказывали анекдоты насчет ссоры Дашковой с Нарышкиным. Лев Нарышкин смеялся над ней, и это забавляло Великую Екатерину. Великий Князь читал дневник Храповицкого; он зовет секретаря Екатерины «Данжо[93] царствования моей бабушки». Он был ее наперсником, когда женился Мамонов.
Пушкин сказал о греках:
– Я в них разочаровался, когда был в Одессе.
Великий Князь ответил ему:
– Это фанариоты; настоящие греки не там. Инсиланти был честный, благородный человек; к несчастью, его окружающие были очень дурные люди. Я очень жалел Каподистрию; греки запятнали себя убийством его. Это был умница и человек замечательный во всем, такой рыцарь, такой добрый! Все оплакивали его; это незаменимая потеря для Греции.
Великий Князь также хвалил Стурдзу и его сестру, гр. Эдлинг, бывшую фрейлиной при Императрице Елизавете. Александр I очень уважал ее; она была женщина умная. Каподистрия хотел жениться на ней, и неизвестно, почему этот брак не состоялся. Она была очень дружна с m-me Крюднер, хотя была гораздо умнее и благочестивее ее. M-me Крюднер была очень экзальтированная женщина и притом окружала себя недостойными людьми, не умела выбирать друзей. Ее также немало эксплуатировали и обманывали.
– Каподистрия был прежде всего патриот, – сказал Пушкин.
– И государственный человек, – прибавил Великий Князь.
Жуковский рассказал анекдот о Рихтере и его остроту