– Рассказывать подробно не буду. Только намёк. Некто в своих мыслях дошёл до идеи самоубийства. Но, его время не пришло. Тот, кто полез в петлю, оказывается спасённым зашедшим соседом, родственником, другом – всё равно кем. Его – просто спасают. Некто решил застрелиться. Пуля, по касательной, только ранила человека, и он остался в живых. Если стрелял в грудь, рядом с жизненно важным органом прошёл заряд, или пуля – не важно что. Операция, реанимация, психиатр. Некто выбросился из окна. Тот же эффект. Переломы, сотрясения, прикованный к постели на всю оставшуюся жизнь, психиатр. Если топиться, то просто воспаление лёгких. Если травится газом, то, скорее всего, соседи выбьют ему двери и несколько зубов, затем, снова психиатр. Психиатр будет во всех случаях. А в положенный срок, человек умирает даже от не очень тяжёлой травмы.
– Последний вопрос. А как происходит возвращение к жизни? Душа возвращается в тело, в случае клинической смерти, всегда под действием электрошока или укола в сердце? Или она и без нагрузок на организм вернулась бы?
– Однозначного ответа нет. Иногда она сама возвращается, несмотря на любую степень тяжести заболевания. Но, это редко. Гораздо чаще возвращаются двигательные функции организма. Но, души в том теле нет. С точки зрения биологии-этот человек жив. Но, это растение. И его душа не уходит домой. Фактически, он не умер, потому что задачи, поставленные для выполнения, не доведены до конца. Поэтому душа ни на Земле, ни дома. Поэтому, надо в каждом отдельном случае отдельно разбираться. Но, поскольку даже в мирное время медицина остаётся военно – полевой, то и лечение, и реанимация, ни ответов не дают, ни помощи толковой не оказывают. И, что касается, приговорённых. Их практически никогда не казнят сразу после вынесения приговора. Они ждут своего срока. Вступают в силу кассационные жалобы, прошения о помиловании и такое прочее. Умирают всегда те, чей срок пришёл. За, очень редчайшими исключениями, о которых все помнят. Я имею ввиду тех, кому можно помнить. Ещё что-нибудь?
– Да, всё уж. Сколько ни оттягивай, всё равно придётся начинать наш разговор. Да, а когда похороны Антона?
– Завтра в двенадцать. Но, сначала прочти письмо.
Я развернул листок, остававшийся нетронутым с момента вскрытия конверта. Написано было от руки, почерк не ровный с наклоном влево. Вот, что там было.
«Здравствуй, близнец! Вот и пришлось пообщаться с тобой, правда только в эпистолярном жанре. Поскольку ты читаешь это письмо, значит, со мной уже произошло то, что я и подозревал. Я не буду просить, чтобы чаша сия обминула меня. Значит – так надо. Жаль, что не довёл до конца дело, которое, как я понимаю сейчас, не стоило начинать.
Я сумел заработать достаточно большой капитал, чтобы не иметь возможности оставаться в тени. Действительность такова, что у меня появились «друзья» и «покровители», которые очень хотели отобрать эти деньги. Но не денег мне жалко, меня страшат