– Нет, нет, папа, она домашняя, вот посмотри, – дочка протянула корове руку. Та в ответ дала ей пожать свое копыто. – Разве дикие так умеют. А вот еще фокус, – Анжела поставила на пол перед коровой небольшой электромузыкальный инструмент с клавишами, как у пианино, «Фаэми». – Играй, коровка, играй.
– Ты, что, дочка, столько времени копила на эту штуку, а сейчас даешь зверю растоптать.
– Да, подожди ты, папа… Коровка, играй, – она пододвинула инструмент поближе.
Корова вздохнула, посмотрела на Анжелу, потом на Серегу младшего. Закрыла глаза и натужилась.
– Смотри, смотри…
Дочка показывала пальцем на длинную кишку вылезающую у нее из живота, из того места, где должно было висеть вымя. Да это и было вымя, только тонкое с человеческую руку и длинное, а на конце его, как и положено шевелились соски, только пять, а не четыре. Как только оно дотянулось до клавиш, перестало расти и заиграло гимн Советского Союза. Серега стоял с открытым ртом, а дети весело смеялись над ним.
– Совести у вас нет, не даете поспать ма… – разбуженная шумом Клара Карловна вошла в кухню и, увидев концерт, остановилась рядом с мужем и так же отвесила челюсть.
Дети заржали еще громче, а корова стала мотать в такт головой и притопывать копытом, и над всем этим реял гимн великой когда-то державы.
Отыграв сколько положено куплетов, пианистка остановилась, втянула обратно свой манипулятор и вопросительно посмотрела на Серегу младшего. Тот перестал ржать, вытер слезы и дал ей в рот картофелину.
– Блин. Ее не к Зойке в пельменную, а в цирк надо продать! – пришла в себя Клара Карловна.
– Какой цирк, это мелко для такой артистки. В консерваторию, в Большой театр. Все мировые сцены будут рукоплескать нашей Буренке, – попробовал пошутить Серега.
– Молчи, негодяй, – так Клара Карловна иногда ласково называла мужа. – Конечно же, в цирк. Я сама буду выступать с ней.
Она разулыбалась и томно подняла взгляд к потолку. Мечта из далекого детства вновь вернулась к ней и сейчас стала реальной, как никогда. Она даже представила себя на арене в обтягивающем трико, и с ней ученая корова вся в розовых бантах. «Конечно же, нужно будет немного похудеть… и волосы,.. да волосы, волосы можно покрасить в лиловый, – грезила она. – Возьму себе ассистента,.. нет двух, накачанных грузинов»…
– Ты что, мать, не выспалась. Корова то не наша. Ее уже, наверно, с вертолетами ищут, – вылил на звезду цирка ушат холодной воды супруг.
– Тьфу, на тебя, неудачник. Помечтать не дал, – все еще красная от удовольствия жена махнула на него рукой.
– А ее, кстати, и не Буренка звать, – встряла в разговор дочь.
– А как?
– Изделие номер один.
– Как, как?..
– Изделие номер один, дробь семнадцать.
– Ты откуда узнала?
– Она