Эльна сняла капюшон. Ее черные глаза, наконец, обесцветились, белки вновь стали белыми, а радужка приняла виноградный оттенок.
– Прости, – извинился Мыслитель и подбросил в костер еще одно паленье. – Никак не могу избавиться от этой дурной привычки. Обещаю, что впредь буду держать себя в руках.
Девушка кивнула. Его взгляд упал на Дэгриль.
– Этот кинжал… Где ты взяла, то есть, он же не алаксу принадлежит, верно?
– Нет. Это подарок, – коротко ответила Эльна. – Он пришел со мной еще с Тинк-Кросс. Им я поразила алакса. Теперь это мой талисман. Он знак того, что всех, даже Хедрика, можно убить.
– На нем могущественные чары, вытягивающие жизнь. Ты сама их наложила?
– Нет, – отмахнулась волшебница. – Я на такое неспособна.
Девушка закрыла глаза и увидела перед собой смутный образ темного альва. Она не спросила ни его имени, ни адреса; не узнала с какого мидгарда он прибыл, каково его предназначение в сем мире. Альв-загадка пришел из неоткуда и ушел в никуда, оставив единственным воспоминанием о себе Дэгриль, зачарованный темной магией.
Элин проводила взглядом промчавшуюся над куполом болотную сову и отбросила мысли о странном незнакомце. «Так или иначе кинжал у меня, и не имеет значение, как он мне достался» – решила она.
– Красивый огонь, – подметил Фелиус. Две огненные ящерки в нем, выпучившие черные угольки-глазки, то появлялись, то исчезали в создаваемых ими блистающих золотой рябью огненных потоках.
– Только в огне я и мастерица, – буркнула волшебница. Услышав голос хозяйки, саламандры дружно зашипели.
Огненные элементали! Они были беззаботны, не думали ни о чем. Их не волновало то, что случится с их жизнями с восходом, когда костер угаснет насовсем. «Мне бы их заботы» – подумал она.
– Раз уж мы вдвоем не спим, то может расскажешь, кто ты на самом деле? Как нашел нас там, в Септиме? – спросила волшебница, ожидая от загадочного мага-анурана откровения.
– Я, – он немного замялся. – Даже не знаю с чего начать. Думаю, тебе будет не интересно слушать рассказ о моей долгой и муторной жизни.
– Почему же? Ночь длинная.
– Но не такая длинная, как моя жизнь, – усмехнулся Фелиус. – Я вырос не здесь, не в этих краях.
– На Горкасе?
– Нет, я не эйлиец. Родился далеко за Семимирьем в совсем ином мидгарде, таком далеком, что его даже часто забывают указать на звездной карте. Лет в двадцать перешел сюда, на материк.
– Что же заставило тебя перейти?
– Думаю, Видхи, ведь я оказался на Эйлисе совершенно случайно. В те времена я и знать не знал, что жизнь может существовать за пределами моего мира, а потому, оказавшись здесь, был крайне удивлен.
Всю свою молодость потратил на исследование свитков, материи и времени, потом началась война и моя жизнь поменялась до неузнаваемости. Я покинул свой дом и отправился в дальнее путешествие. Кажется, обошел весь Эйлис вдоль и поперек. Могу поспорить, что в мидгарде не осталось