Трон был перевернут, щупальца распались на сотню маленьких кусочков. Его ковер светло-голубого цвета, который он успел полюбить и облюбовать, был изорван на тысячи кусочков и теперь свисал вниз за место Дэзимы с флагштоков. Однако и это не было самым ужасным.
Темно-красная кровь покрывала все, начиная от пола и заканчивая потолком. Хедрик подчерпнул каплю пальцем и приложил к языку. То была кровь бука – злобного существа, нападающего по ночам на невинных детей.
«Это ее послание».
Громкий удар отвлек его. Хедрик обернулся и увидел полыхающий за спиной рояль. Он горел, разрываясь на куски. Его клавиши все еще пытались что-то наигрывать, но люповская кровь пропитала их насквозь, не давая сыграть ни одной лестной мелодии. Ни одна магия его уже не починила бы его.
«Она возненавидит меня за это. Это был ее любимый рояль, такого больше не сыскать ни в одном краю. Сначала она покончит со мной, потом натравит всех своих ветниц на мою Светорожденную».
– Одна волшебница против тысячи хранителей, – произнес алакс вслух. – Зачем мне стража, которая не может защитить своего алакса от несовершеннолетней девчонки?!
Злость нахлынула на него с новой силой. Он приподнял голову, оглядывая витражи. От тех цветных стеклышек, что так радостно встречали владыку день за днем, ничего не осталось. Все было выбито и уничтожено. Лучи илиуса свободно вошли во владения темного владыки и захватили его. Тьма ушла, гонимая светом. Казалось, разрушенный Дарк начинал оживать, и в этом вновь ожившем замке больше не было места Дэзиме.
Хедрик опустился на колени и подобрал одно из цветных стеклышек, что усеивали пол. Витражи-вестники были разбиты, но это не уничтожило в них магию, они все еще могли показывать то, что увидели через свои зеркала. Перед глазами алакса проскользнули полыхающие огнем глаза Второй.
– Следующая наша встреча будет предзнаменованием вашей смерти, владыка. Вам некуда будет бежать, некуда будет идти. Я не пощажу ни вас, ни ваших слуг, ни всех остальных, кто встанет на вашу защиту. Оглянитесь вокруг. В этом пламени моего гнева увидьте свое будущее. Я уйду и оставлю вас с ним наедине, но перед тем, как я сделаю это, задам вам единственный вопрос, – Элин выхватила кинжал и посмотрела на острие, покрытое сажей и копотью. Он знал этот кинжал. – Признаешь ли ты свою вину, Хедрик из Дарка?
Ее голос звучал синхронно из каждого осколка и эхом отдавался от стен. Алакс почувствовал, что начинает сходить с ума от неистового голоса, от безостановочной игры рояля, от разговоров хранителей за окном, от хруста стеблей пожираемыми саламандрами роз. В гневе он бросил стекло, разбив его на еще меньшие осколки. К несчастью, это не приглушило голоса, а только усилило его в несколько раз. Вторая, словно заевшая пластинка, продолжала повторять одно и тоже. «Признаешь ли ты свою вину, Хедрик