Светорожденные. Полымя. Рутен Колленс

три месяца, его предшественник Алав Бурый, будучи весьма любознательным, однажды узнал то, чего не следовало, и закончил служение алаксу через две видхи после вступления в должность. Был еще Моргрин Лавьер, что прославился на всю Руну своими навыками чародейства. Через шесть видх после принятие его, алаксу донесли, что его первый помощник каждый вечер покидает замок в неизвестном направлении. Тогда Хедрик приказал агасфену Септима проследить за ним и выяснить, куда он уходит. Хранитель вернулся с вестью о том, что Моргрин Лавьер – предатель, каждый день он относил важные имперские документы своим сообщникам и членам «Освобождения». В тот же день чародея казнили прекраснейшей казнью из всех возможных: подняв к облакам, разорвали на части двумя балеонами.

      Проблем с доверенными можно было избежать, служи алаксу не живые гардвики, со своими желаниями и чувствами, а беспрекословно выполняющие любые приказы хранители или клейменные, да вот только последние, будучи частью магии алакса, а соответственно и его самого, не могли знать ни больше и не меньше его, не имели собственного мнения и посоветовать владыке путное не могли.

      – Простите, мой алакс. Случившееся – всецело моя вина, – глухо бросил Боттер за спиной. Он боялся сказать Хедрику правду о том, что тот сам виновник всего случившегося. Он уповал на то, что его господин будет милосердным сегодня и, к его счастью, Хедрик таковым и был.

      – Твоя, – процедил он, – и ты понесешь наказание. Сегодня вечером. Десять сечений, – Хедрик вступил на твердый пол, подождал, пока Боттер Кнат спустится, а затем прижал его к стене, схватив за воротник. – Если ты думаешь, Боттер, что пять лет твоей безупречной работы спасут тебя от наказания – ты сильно ошибаешься. Еще одна ошибка, и будешь служить мне с клеймом на руке.

      – Я пп… понимаю, мой алакс. Я виноват… я ппп… понесу наказание.

      Алакс отпустил его дрожащее тельце, и Боттер плюхнулся на пол ничком. Вся жизнь пролетела перед его глазами. Как только Хедрик скрылся из виду, Кнат начал плакать. Ему было все равно, что он мужчина, что он прожил долгую жизнь. Он устал боятся. Он боялся все эти годы. Он не хотел умирать. Кнат видел, как умирают другие день за днем, год за годом и не хотел так же закончить свою жизнь.

      – Боттер! – послышался крик за стеной. Хедрик был ленив, чтобы делать все самому. Слуга наспех вытер слезы с глаз и кинулся к владыке.

      – Мой алакс?!

      – Вызови начальника стражи, – приказал волшебник, – немедленно.

      Хедрик желал одного: понять, почему в его замок так легко проникли чужаки и так легко ушли. Радость все еще оставалась в нем, но потихоньку угасала, сменяясь непробудной злобой.

      Он посмотрел в окно за высокие колонны звонницы и увидел черный, еле заметный туман, подымающийся из сада у тронной. Тем временем Боттер щелкнул пальцами и тут же, повинуясь зову первого помощника, из портала в дверях показался высокий мужчина – светлый альв со светлой, почти прозрачной