Дверь с грохотом захлопнулась и кто-то запер её на ключ с той стороны.
Только теперь Игорь сообразил, что мертвец находится не у трюмо…
Бергер лежал на кровати и был без одежды. Голый молочный торс казался белым, как лунное море июльской ночью в Гаграх.
Нарисованные глаза были широко распахнуты и это выглядело жутко.
Но чистота этой кожи, этот загробный покой, что исходил от Михаила Афанасьевича… это было…
Красиво. Великолепно. Идеально.
ГЛАВА 7
Трудно сказать, что именно произошло дальше: чёрная магия, мираж, плод симбиоза азартности и страха?
Подрагивая от внезапно накатившего морального возбуждения, фотограф бросился к двери. Он чувствовал, что если прямо сейчас не вырвется из зловещей комнаты, то набросится на покойника!
– Выпустите меня отсюда! – кричал он, долбя кулаками деревянную поверхность двери. Но тот, кто решил поиграть с Тарановым, явно не собирался проявлять милосердие.
Сдавшись, фотограф медленно повернулся лицом к Михаилу. Тот всё так же лежал на кровати, мёртво глядя перед собой нарисованными глазами.
Будто зачарованный, Игорь приблизился к кровати. Его взгляд, жадно «вылизывающий» белоснежную кожу мертвеца, горел недобрым огнём.
«Какой же он красивый! Смерть сделала его ещё прекрасней. Он так молчалив и спокоен, словно знает тайну мироздания. Он так хорош…» – думал Игорь, испытывая отвращение от самого себя, а член тем временем наливался кровью и вставал колом в штанах.
Таранов не знал, кто именно направляет его, но было ясно одно: без вмешательства неких сил не обошлось. Сам бы он никогда на такое не решился…
Полностью раздевшись, Игорь потянулся рукой к мягкому белому одеялу и отбросил его в сторону. Странно: Михаил был мёртв, но у него была эрекция. Таранов обхватил длинный красивый член, украшенный «шапкой» русых волос на лобке, и мягко подрочил. При этом щёки его налились румянцем от стыда.
– Господи, зачем я это делаю? – прошептал Игорь, выпуская из ладони член и забираясь на кровать. Помедлив, он сел на мертвеца «верхом» и провёл руками по атласно-гладким плечам. Возбуждение сделалось ярче.
От Бергера пахло свежестью, ни грамма разложения или неприятного запаха. В его смерти было нечто настолько чудесное и гармоничное, что Таранов откровенно стонал, заводя руку назад и приставляя член к сжатому анусу.
Сглотнув, он с лёгким страхом рассмотрел глаза, что не так давно нарисовал Мише сам, а после сел на орган, пропуская в себя всю его солидную длину.
– Ах! Больно! – сипло проговорил фотограф и крепко сжал плечи партнёра, начиная отчаянно прыгать. В душе в этот момент плясал демон, не иначе.
Таранов никогда бы не позволил себе такое…
Член приятно долбил простату, заставляя Игоря стонать и запрокидывать голову назад. Это было слишком хорошо, слишком сильно и просто «слишком».
Перед глазами