Драгомирова и его гостей встретил радушный лакей. То и дело трогая свои тонкие седые усики, он кланялся и всячески выражал почтение, а в его чуть нервных движениях было столько суеты, что Таранов даже успел утомиться за каких-то три минуты приветствия.
К удивлению Игоря, Драгомиров не стал торопиться с фотографированием. Он велел Глашке подать обед. И тот, к слову, был очень и очень вкусным. Ещё бы: нежный куриный бульон с варёным яйцом, гренки с сыром, картофельное пюре и эскалоп.
– Моя супруга сейчас в Париже. Мы живём вдвоём. Я рано ложусь спать, потому вам никто не помешает, – дружелюбно произнёс Драгомиров, когда тарелки всех троих опустели, – готовы приступить к работе или вам нужен отдых? У нас есть несколько гостевых спален…
– Готовы, – поспешно произнёс Игорь и лягнул под столом Владика, который, судя по забавному выражению смуглого лица, был готов принять предложение и вздремнуть часок-другой.
На самом деле, Таранову было не по себе в мрачном доме. Внутри он оказался, вопреки внешнему облику, тёмно-коричневым, с неким налётом древнерусского купеческого быта. В столовой и гостиной фотограф заметил чучела медведей и даже волка. Они скалили зубы, словно хотели напасть, а ведь были уже давно мертвы и по злой иронии судьбы из диких лесов перекочевали игрушками и элементом декора в дом богача Драгомирова.
– Что ж, хорошо. Идёмте, – отбросив в сторону накрахмаленную салфетку, хозяин жилища быстро поднялся и вышел из столовой.
Они поднялись на второй этаж.
Драгомиров свернул направо, в кромешную тьму коридора и остановился у первой тёмно-кофейной двери. Достал ключ из кармана брюк и трижды повернул в скважине.
– Прошу, – шепнул, медленно толкая дверь.
Влад и Игорь переглянулись, а после вошли в спальню.
Было душновато. Толстые шторы из тёмно-зелёного гобелена были плотно задёрнуты.
Синие обои делали комнату ещё мрачнее. По обе стороны от окна стояли книжный шкаф и трюмо с зеркалом, которое скрывала белая ткань. Обычное дело, когда кто-то умирал.
Также в комнате находился рабочий стол и маленький столик для газет и книг.
Но более всего внимание привлекала высокая кровать с десятком подушек в белом ажуре. Утопая в мягком огромном матрасе, посередине кровати лежал мужчина в чёрном фраке на английский манер. Его руки с белыми и нещадно красивыми пальцами покоились на груди.
Игорь подошёл ближе: кожа казалась такой тонкой и белой, словно была украшена лёгким слоем снега.
Покойник