– Боже, – выдохнул Майер.
– Многие тогда вспоминали его имя. Едва пыль от последнего взрыва осела, террористы сделали заявление, – Саммерс обратился к камере. – Энди, в том же меню, где ты настраивал работу экранов, есть ссылка на папку. Открой ее. Там лишь один файл, как найдешь – запускай.
Андрас повиновался. История Алана настолько его увлекла, хоть он и сам знал ее в деталях, что Ланге начал чувствовать необъяснимое родство с Майером. «Родство, мать его». Энди казалось, что Саммерс обращается не только к потерявшему память Себастьяну, но говорит непосредственно с самим Энди, пытаясь донести до того какую-то важную и глубокую мысль.
Файл назывался просто – «Послание». Запустив его, Андрас отметил, насколько резко изменилась картина на мониторах: стены зала стали ярче, словно кто-то щедрым, единым мазком закрасил все белизной, а большую часть каждого экрана занял неясный, расплывчатый силуэт. Образ пошевелился, сделал шаг назад и показал себя зрителям. Энди видел этот ролик. Когда-то давно.
– Здравствуйте, – женщина кивнула камере. – С вами говорит Родство.
– Я знаю ее, – выпалил Майер. – Клянусь жизнью, я ее знаю.
– Имя мне Мать, – продолжала женщина. – А каждый член нашего союза приходится мне Сыном или Дочерью.
Себастьян, замерев, смотрел на стену.
– Если вы видите эту запись, то встреча между Родством и лидерами ваших стран, закончилась ничем. Мы хотели мира для всех и каждого, но не были услышаны. Беспорядки, что сегодня потрясли несколько ваших городов, дело рук наших. Родство вышло из тени и требует уважения. Мы долго просидели в подполье, не один год терпели ущемления и издевательства, но теперь хватит! Хватит! Я произношу это слово, а вторят мне миллионы голосов. Наше послание таково: мы, и сейчас я говорю про все человечество, создали дивный новый мир, который должен был стать раем. Но стал адом. Вернуть свое место и справедливость любой ценой – вот наша цель и наше желание.
Женщина стойко смотрела в камеру, а ее глаза пылали гневом.
– Мы совершили много ошибок, и главная из них – «Ноджу». Пришло время воздаяния.
Она исчезла, а на ее месте возник символ – раскрытая ладонь и сжатый кулак. Экран погас, на какое-то мгновение оголив пустую стену, а затем вновь вспыхнули сводки последних новостей. Майер продолжал заворожено смотреть туда, где еще секунду назад находился знакомый образ.
– Она сильно изменилась. Я помню ее другой.
– Оно и понятно, в вашей памяти она намного моложе.
– Что с ней стало? – Себастьян перевел взгляд на Саммерса. – Мы создали сканер вместе, почему она так сказала?
– Почему назвала его главной ошибкой? – Майер медленно кивнул. – Не знаю. Может, совесть, или еще что.
Марта Бремер до сих пор была Матерью «Родства». Энди видел ее частенько, на новостных каналах, но как-то и не задавался вопросом, что, как и почему. Фактически, сама тема становления эпохи «Ноджу» его никогда не интересовала, как и не интересовали