– Ты привел арестованную?
– Да, Святой Отец.
– Пусть войдет.
Не поворачиваясь спиной к понтифику, монах вышел. Вместо него в дверях появилась женщина в богатом, но изрядно помятом, платье. Переступив порог, она сбилась с шага, но тут же гордо вскинула голову.
– Не робейте, синьора. Вам это не к лицу, – едва ли не с улыбкой проговорил хозяин кабинета, вставая и выходя из-за стола.
После этих слов в студиоло повисла тишина. Она понимала, что Сикст ждет выражения почтения к сану, но не собиралась преклонять колени и тем более целовать перстень на его руке. Вместо этого синьора, как кошка в новом доме, осторожно прошла по кабинету, легко прикасаясь к мебели:
– Здравствуй, Феличе. Я пришла.
– Пришла?! – он усмехнулся. – Чего у вас не отнимешь, синьора, так это умения держать лицо.
– У меня был хороший учитель, – задумчиво проговорила Юлия. – Мне пришлось нарушить ваш приказ, Ваше Святейшество. Я не смогла уехать из Рима, потому что меня держали в Сант-Анджело.
Она остановилась перед ним, почти запрокинув голову, чтобы видеть лицо мужчины. Не имея возможности сделать прическу, Юлия просто заплела густые волосы в косу, и сейчас казалось, что именно она оттягивает головку женщины назад.
– По крайней мере, вы провели эту ночь не в притоне бродяг и нищих, а в мавзолее императора, – его голос был полон иронии, но за ней тщательно скрывалось желание увидеть, что сутки в крепости произвели на строптивую маркизу должный эффект.
– Я могла бы провести ее в доме, купленном для меня моим мужем, – брови женщины дрогнули, а губы изогнулись в улыбке. – Там было бы значительно теплее и не так одиноко.
Густые изящно изогнутые длинные ресницы скрыли блеск глаз, пряча в них упрямство и насмешку.
– Уверен, муж сумел бы вас развлечь. Но к делу… Я решил позволить вам написать монсеньору Монтальто письмо. На столе все необходимое. Садитесь. Пишите. И уходите.
Вот теперь удивилась Юлия. Ее глаза широко распахнулись, наполнились светом невероятной, безумной надежды. Прежде, чем маркиза успела сообразить и остановиться, с ее губ слетел вопрос:
– Почему ты разрешаешь мне это?
– Ну, скажем, в знак благодарности за оказанные ранее услуги, – Перетти едва не рассмеялся в ответ на воодушевление женщины.
Если бы он дал ей пощечину, эффект оказался бы таким же: Юлия отшатнулась, щеки вспыхнули яркими алыми пятнами, сбилось дыхание.
– Я никогда не оказывала подобные услуги за плату, – она вскинула голову, теперь уже с нескрываемым вызовом глядя в темные глаза мужчины.
– За плату?! Синьора, я говорил о благодарности. Но какие услуги имели в виду вы? Возможно, мы говорим о разном… – Перетти откровенно насмехался.
Синьора Ла Платьер не стала отвечать, побоялась, что дрогнувший голос и неожиданно навернувшиеся на глаза слезы,