Он жалел, что не успел лично проследить за кузеном:
– Но как бы я его нашел, – мрачно подумал полковник, – в Нью-Йорке живет четыре миллиона человек. На Бродвее, рядом с университетом, он оказался потому, что поехал к Деборе. Но куда он направился дальше, неизвестно. Мисс Ривка видела его и Кепку в кондитерской, у Карнеги-холла… – Меир, устало, закрыл глаза:
– Вокруг Карнеги-холла полсотни небоскребов. Мэтью и Кепка могли прятаться, где угодно. Но Кепка знал, что мы в Хобокене. Я уверен, что именно он и позвонил в ФБР… – часы у Меира отобрали, при оформлении, но он знал, что время подбирается к девяти утра:
– Подъем в семь, завтрак приносят в восемь… – Меир задумался, – через полчаса можно настаивать на конституционном праве сделать один личный звонок…
С Вашингтоном он связаться не мог. Тюремный телефон не пропускал междугородные звонки. Поднявшись с койки, он смерил шагами камеру:
– У Исии нас держали в подвале, среди крыс и нечистот. Тогда я выжил, выживу и сейчас. Но я не подставлю миссис Анну и Марту. Они сами позвонят Доновану, и все узнают. Хотя им опасно приезжать в Нью-Йорк, им тоже грозит арест… – Меир дернул губами:
– ФБР раскрыло гнездо советских шпионов, то есть нас. Лучше бы они обратили внимание на Розенбергов, а еще лучше, арестовали бы Мэтью. Однако они поддались на игру Лубянки и выполняют сценарий Эйтингона. Пока я докажу, что мы с Деборой невиновны, Мэтью и Кепки и след простынет… – он не собирался такого допускать:
– Надо, чтобы Донован позаботился о детях, – напомнил себе Меир, – Аарон с Евой, наверняка, подались на Истерн Парквей. У ребе они в безопасности, но долго так продолжаться не может. ФБР поймет, что малыши в Бруклине, просмотрев вещи Евы… – дочка привезла в Хобокен школьные тетрадки, – они пошлют в резиденцию социальные службы. Ева и Аарон не отправятся в приют. Надо, чтобы Донован забрал детей и связался с Джоном, в Лондоне…
Прошагав к двери, Меир застучал в окошечко: «Эй, кто-нибудь! Мне нужен мой телефонный звонок!».
За окном, перекрытым частой решеткой, сверкала под утренним солнцем широкая Ист-Ривер. Грязноватое суденышко, с американским флагом за кормой, суетилось у носа белого, блестящего иллюминаторами, океанского лайнера.
Водрузив ноги на стол, пожевывая потухшую сигару, глава ФБР изучал потрепанную тетрадку, в косую линейку, с зеленоватой обложкой. На оборотной стороне красовалось хорошо знакомое Гуверу лицо:
– Вице-президент США, Дэниел Вулф, участник Бостонского Чаепития, герой войны за независимость, отец американской дипломатии… – тетрадку подписали детским почерком: «Хава Фельдблюм, 6 лет».
– То есть Ева… – Гувер вздернул бровь, – я понятия не имел, что у Ягненка есть дочь… – Даллес оторвался от разложенных по столу, машинописных листов:
– Не только ты, Эдгар… – он почесал нос ручкой, – но теперь