В ПРЕДДВЕРИИ РЕФОРМЫ
***
Однако немощный по своим преклонным годам Иосиф хоть умом и понимал, что церковная культура в державе действительно крайне низка, но ни сил, ни желания что-либо изменить уже не имел. Да и рушить с наскока все то, что за многие десятилетия въелось, вгрызлось, втерлось в сознание, в душу и в кровь народа, патриарх считал не только занятием вредным, но и в высшей степени опасным. Немало повидавший на своем веку смут и потрясений Иосиф был известным сторонником умеренных нововведений.
Но совсем иных воззрений придерживался духовник царя – Стефан Вонифатьев. Будучи полной противоположностью патриарха, Вонифатьев не только не одобрял его чрезмерной осторожности, но и излишне торопился, настаивая на радикальных и безотлагательных мерах. Вращаясь в узком кругу придворной знати, отгороженный высокими кремлевскими стенами от внешнего мира, он по недомыслию и в силу известных свойств темперамента опрометчиво полагал, что все заблуждения, дурные привычки и изжившие себя традиции заповедной старины можно вырвать из религиозного мировоззрения народа с корнем, как сорную траву во время прополки.
Первое открытое столкновение между патриархом Иосифом и протопопом Вонифатьевым состоялось в феврале 1649 года прямо на церковном Соборе в присутствии церковного клира. Следует заметить, что, несмотря на некую приватность и семейственность рабочей обстановки – Собор проходил в царской палате под председательством патриарха Иосифа – дискуссии на затянувшуюся тему о «многогласии» очень скоро, утратив выдержанный и миролюбивый характер обсуждения, переросли в жесточайшую словесную перебранку между представителями официальной церкви и «ревнителями благочестия». Но как бы ни были красноречивы и убедительны доводы кружковцев в защиту и целесообразность «единогласного» церковного богослужения, а патриарх вместе «со всем освященным собором… уложили… внове ничего не вчинати», объясняя свое решение тем, что подобное нововведение, распалив бунтарское настроение толпы, в конце концов, приведет страну к народному взрыву.
Выслушав заключительную речь Иосифа до конца, всегда спокойный и выдержанный Стефан изменил себе и полный негодования обозвал присутствующих на Соборе священников «волками» и «губителями» истинной Церкви Христовой. Выходка Стефана, принятая патриархом Иосифом на свой счет, оскорбила его до такой степени, что он поспешил подать государю челобитную с требованием немедленно созвать новый Собор для суда над Вонифатьевым.
Однако царь, проигнорировав обращение патриарха, не только не дал челобитной дальнейшего хода, но и не утвердил те постановления Собора, которые провозглашали «многогласие» пригодным для ведения церковной службы. Впрочем,