Но вместо того, чтобы повести себя мудро и поставить Коссова на место, царь Алексей Михайлович запаниковал и в попытке оправдаться перед Украиной, а заодно и перед всем светом объявил о немедленном начале церковной реформы!
Только теперь в его представлении о будущем Русской Православной Церкви господствовала мысль не о культурном ее перерождении, а об уподоблении греческой Церкви, и в этой связи «ревнители благочестия» вместе с их местническим взглядом на существо проблемы отходили на второй план.
Царю требовались новые люди, готовые и могущие осуществить его космополитические устремления. И такие люди нашлись! Одним их этих людей оказался Новоспасский архимандрит Никон Минин.
НИКОН
***
История знакомства царя Алексея Михайловича с пришлым на Москву странником Никоном Мининым освещена ореолом романтики. Во-первых, пребывая длительное время вне пределов столицы – на далеком Балтийском севере, Никон несколько одичал, что представлял собой, среди уже приевшейся царю публики, некое диковинное и крайне любопытное существо. А, во-вторых, Никон был представлен ко двору духовником царя – Стефаном Вонифатьевым, который отрекомендовал его как своего давнего знакомого и земляка. И в этом, столь неожиданном, признании протопопа присутствовала известная доля правды: Никон Минин, как и сам Вонифатьев, как и многие священнослужители из кружка «ревнителей», был родом из тех же Нижегородских окраин, что и все они вместе взятые.
Родился Никон, мирское имя которого было Никита, 6 июня 1605 года в селе Вельдеманове, расположенном недалеко от Нижнего Новгорода. Фамилию Минин он получил в наследство от своего отца – крестьянина, мордвина по национальности, со странным именем – Мина.
Рано потеряв мать, маленький Никита вынужден был жить с отцом и мачехой. Но, к несчастью для мальчика, вторая жена отца, оказавшись женщиной злобной и корыстолюбивой, не сумела полюбить приемного ребенка и, всячески унижая и оскорбляя его человеческое достоинство, нередко прибегала не только к грубому бранному слову, но и к жестоким побоям. Отсутствие в отчем доме родительской любви, семейного тепла и материнской заботы, навсегда исковеркав характер Никиты, ожесточили его сердце и превратили в маленького и затравленного зверька, который в последствие, повзрослев и войдя в силу, мстил за свои детские обиды всему миру.
В двенадцать лет, не видя для себя иного пути к избавлению от мачехиного насилия, Никита сбежал из дома в Макарьев Желтоводский монастырь, где, найдя приют, пропитание и крышу над головой, получил первые «азы» образования. По тем временам их оказалось вполне достаточно для того, чтобы, посвятив себя проповеди Слова Божия, можно было начать самостоятельное служение.
Однако прошло совсем немного