По правую руку на низеньком столике с гнутыми ножками стояла пишущая машинка – да не портативная гэдээровская «Эрика» как у него дома, предел мечтаний каждого пишущего человека, а электрическая «Оливетти», и оказаться перед ней – пара пустяков: кресло-то вращающееся, да на колесиках.
Работай – заработайся!..
Ни шевелиться, ни думать о чем-либо не хотелось.
Отбивая пальцами по подлокотнику неведомый и неслышимый ритм, он апатично поглядывал по сторонам – на задернутое тяжелыми шторами окно, на стеллаж во всю стену, забитый книгами, брошюрами и журналами явно научного вида, на другой стеллаж, поменьше, уставленный папками-скоросшивателями, на серый сейф в углу…
Скучно. Утомительно и скучно. А начинать дергаться – глупо. Средств и способов утихомирить у здешних хватит, а вот силы зря растратишь. И намерения свои выкажешь куда как явно.
Он прошел на кухню, поочередно заглянул во все шкафчики, в холодильник – и не удержался от сакраментальной киношной цитаты: «Ого! За чей счет банкетик?»
Аппетита не было, однако ж организм поддержать необходимо. Тем паче, что завтрак в бокс не подали, а дело к полудню.
Не заморачиваясь, он просто-напросто разбил в большую чашку три сырых яйца, взбил, круто посолил и залпом выпил. Но кофе варил не торопясь, по всем правилам и канонам, и в конце процесса от густого аромата даже чуть сильнее забилось сердце и заторопились руки.
Пить кофе он решил в гостиной, поскольку при обходе приметил на журнальном столике у дивана большую хрустальную пепельницу. А где пепельница, там, логично рассуждая, может оказаться курево.
Несколько пачек «Кента» дожидались в уголочке бара, рядом нашлась и зажигалка.
Первый глоток кофе, первая затяжка…
Еще раньше, в прихожей, Баринов разулся и снял носки, он всегда дома предпочитал ходить босиком. И сейчас, откинувшись на мягкую спинку дивана и положив ноги на журнальный столик, он вознаграждал себя за последние двое-трое суток вынужденного воздержания: глоток обжигающего кофе – затяжка хорошей сигареты, глоток кофе – затяжка сигареты, глоток – затяжка…
«Хорошо, черт!.. Все для блага человека, все ради человека, все во имя человека – и я знаю этого человека!»
Исследовать досконально новое место заключения Баринов не собирался, это можно будет сделать в процессе. То, что увяз он изрядно, сомневаться не приходилось: в такой комфорт «пленников на час» не помещают. И специально отслеживать прослушку тоже не стал. Чай, не бокс изолятора, где все на виду, здесь замаскировать микрофоны – раз плюнуть даже неспециалисту. А без внимания его, разумеется,