Что-то исчезает всегда – когда чужое перестает быть чужим, а свое вдруг становится несвоим, или когда это что-то теряет названия своих свойств.
Мое личное достояние – это непрерывность плодоносности земли, за счет которой мы с семьей и существуем. Я почитаю непрерывность ее подношений моим нуждам и, конечно же, признаю свою зависимость от нее как от единственного места, где у нас есть возможность жить.
Этого она и ждет от меня, и если зачерпнуть горсть почвы, помять в ладони, поводить пальцами по ней, то можно почувствовать, как она не стремится поскорее просыпаться сквозь них. Она задерживается в твоих руках. Задерживается так уверенно, что даже не удастся отряхнуть руки от неё. Следы от почвы, и пыль, что остается после, не марают рук. Разумеется, до этого додумываются не все.
Ветвистые яблони выстроились в ряд по краю клочка земли. Кажется, что своим внушительными размерами они спасают меня и мою семью от непрошеного любопытства незваных гостей. Яблони припадают своими ветвями к стенам и крыше моего дома так, словно надежная прочность стен и крыши – это единственная опора, поддерживающая их.
Мое достояние – это надежность опоры для моих достижений.
У моей жены есть тайна, вернее, это даже не тайна – скорее нечто, о чём она очень редко распространяется на людях. Дело в том, что у нее тоже имеется свое достояние. Оно досталось ей от родителей. Достояние моей жены – я бы сказал, что оно весьма занимательное, и мне, честно признаться, трудно вообразить и еще труднее обдумать его сущность и то, как результат от него можно растратить – это не созданные вещи и не накопленная с их помощью полезность.
Ее достояние – это умение вникать в содержание скрытого подтекста любых явлений. Мне не ведомо, как она это делает: путем ли общения? Посредством ли прикосновения? Или через видения и сны наяву?
На мой взгляд, есть в достоянии моей жены нечто бесполезное, ведь лишь одной ей предназначено им распоряжаться, все же прочие, взять хотя бы меня, просто будут руками разводить в ответ на предположения о его истинном назначении. Я, в принципе, так и поступаю. Не может быть так, что он годится только для этого.
Моя жена умудряется не просто проникнуть вглубь подлинных мотивов явлений. Коснуться скрытого подтекста – еще половина дела, надо потом понять, что от тебя понадобится. Вот этим моя жена и занимается, она знаток своего дела, вроде бы ее достояние не приносило ей разочарования.
Моя жена говорит, что скрытые подтексты явлений ждут от неё полного изучения их содержания, а сама она хочет, чтобы вся их сложность была ей понятна. Она редко делится со мной своим достоянием, поскольку о сложности природы ее достояния способны по достоинству судить лишь ее родители. Для меня достояние жены – это лишь то, что передали ей ее родители и чем она владеет.
Я спрашиваю ее и себя: