Слезы опять покатились из ее глаз. Вытерла их халатом, и сказала жестко:
– А жених мне не понравился. Какой-то невзрачный, хлюпкий, непонятный. Глазки бегают. Отец у него – пьяница, у меня на стройке работал. А она – люблю, и все. И ничего не поделаешь. Не убедила. Она же, как и я – самостоятельная.
Нина вздохнула:
– Права я оказалась. После рождения Вали, внучки, муж ее стал ночами пропадать, а потом совсем ушел. Куда, неизвестно. Видно уехал, а мы особо и не искали. Вырастили внучку сами, и без алиментов, – горделиво сказала она.
– Марина тогда замкнулась, переживала, ходила как тень. Все молчала. Я так переживала за нее. Она долго на улицу не выходила, даже не гуляла с ребенком. Потом отошла, вышла на работу, но стала еще больше нелюдимой и одинокой. Домоседка была. Меня очень любила. Старалась приодеть, все по каталогам выписывала.
Задумалась.
А потом спросила;
– А вы верите в судьбу?
И не дожидаясь ответа:
– Много передумала я. Может, оно что-то и есть такое, что на роду нам написано, но я не могу жить и ждать, куда меня что-то повернет. Я уверена, что человек сам должен строить свою судьбу. Я тоже, как Маринка, вышла замуж по любви. Но ушла от него – душевно больным оказался. Как в дурку попал, так и ушла. Запретила ему и дочь навещать. Правда, потом узнала, что женился, дети, машина у них.
Нина замолчала, потом с сожалением сказала:
– Может, поторопилась я тогда. Хороший человек был… Но решила, значит так тому и быть. А я всю жизнь прокорячилась прорабом на стройке. Среди пьяни. Уставала. Но держала эту публику в узде, уважали и считались со мной. А что осталась одной – так не до любви мне было. А теперь вот и совсем одна, без Маринки.
Она опять заплакала.
А мне вспомнилось строки стихотворения Алексея Чикина:
Что такое судьба?
Суд ли Божий небес,
Или воля раба?
Путь земной или крест?
Чтобы отвлечь Нину от грустных мыслей, спросила:
– Я помню внучку вашу, Валю. Такая красивая, черноглазая, с распущенными волосами. Вежливая. Всегда здоровалась. Как она?
– Валя отдельно живет.
Нина грустно усмехнулась.
Сказала: – Замучила вас. Пойду к себе.
А дня через два рассказала и про внучку.
– Валя – наша радость и надежда. Жили для нее. Все для нее. Самое вкусненькое, самое питательное, только с рынка – ей. Первую ягодку – ей. Подросла, стали одевать красиво и модно. И сережечки, и колечки, и часики золотые. Денег не жалели. Я и на море ее возила, – с гордостью вспоминала Нина.
– Трудно было. На себе экономили. Очень Марина ее любила. Внучка пединститут окончила. Мы с дочерью радовались, скопили ей на однушку, подарили. И обстановку купили. Все как у людей, как надо.
– Да, много души вы в нее вложили.