Пройдя в комнату, он с размаху уселся в ободранное кресло. И будто наступил собаке на лапу – так громко взвизгнуло оно под его тяжестью.
Настроение было под стать погоде – мутное, серое. Крайнее уныние расслабляло, парализовало тело и разум. Не хотелось делать ничего: ни переодеваться в сухое, ни кипятить чай. Сегодняшний его выход на рынок закончился впустую – он не выручил ни копейки.
Дмитрий смертельно устал – морально и физически. Сумбурная жизнь пестрого мегаполиса, кривляясь и прыгая, запинала, загоняла его, как старую клячу. Оттого и сгорбился он намного раньше положенного природой срока.
Уставившись в одну точку, Дмитрий задумался. Остановившийся взгляд его водянистых глаз остекленел и не выражал ничего. А вот лицо, руки и даже ноги, подобно зеркалу, отражали бушующий поток мыслей в его мозгу: лежащие на подлокотниках кисти рук с длинными тонкими пальцами беспокойно подергивались, сжимались в кулаки; ноги то подгибались, то выпрямлялись, то скрещивались, ложась одна на другую.
Наиболее выразительно вело себя его худое лицо: тонкие губы то злобно сжимались в щелку, то комично вытягивались в трубку, то горько перекашивались на сторону.
Наконец он дернул головой, вскочил и забегал по комнате из угла в угол. Потом включил телевизор и снова уселся.
День клонился к вечеру; нудный дождь не прекращался. Он лишь немного умерил свой пыл и теперь тихо шумел, как отдаленный водопад.
Старенький «Электрон», помаргивая экраном – будто ехидно подмигивая хозяину – транслировал очередную передачу о США. Дмитрий завороженно, как ребенок, вбирал в себя впечатляющие красоты тамошней жизни, жадно хлебая их широко раскрытыми глазами. Как в калейдоскопе, на экране мелькали красивые автомобили, ухоженные дома, очаровательные пейзажи – всё яркое и нарядное, как товары на полках в магазине подарков.
Передача прервалась надоевшей до тошноты рекламой. Кошелев, враз спустившись с неба на землю, оторвал взгляд от экрана и с давно и прочно укоренившимся в нем чувством глубокого отвращения обвел взглядом комнату – место его всегдашнего обитания.
От сравнения увиденного рядом с просмотренным только что бесконечно далеким Дмитрию стало не то что психологически – физически плохо: к горлу подкатил вязкий ком, защемило сердце, в глазах от внезапно накатившейся бессильной ярости потемнело.
Такой была его всегдашняя реакция на окружавший быт; но сегодня, после неудачной попытки всучить обнаглевшему до предела клиенту подержанный сотовый телефон по цене нового, ему было особенно горько смотреть вокруг. Старая ободранная мебель напоминала сползшихся на ночлег бомжей; потемневшие и отвисшие обои ежеминутно грозили свалиться на голову, протертые до дыр половики