– Она ― болонка! ― сказала Тоня злобно.
– С чем же связано такое ваше, так сказать, наименование? ― спросил Шувай.
– Это же и так понятно. Достаточно посмотреть на ее лицо.
– Ну, у меня есть досье. Вы же понимаете, голубушка, моя общая обязанность ― вопрос решить, дело наладить. Именно наладить, а не уладить. Но, тем не менее, чувство человечности призывает меня и к тому, чтобы, может быть, хотя бы попытаться. И потом, вы хороши собой.
– Я хороша, а она ― нет. Я очень даже хороша, если хотите знать. Чувствуете это?
– Чувствую. Запах свежий, какой-то даже молочный. Но ведь это у вас на почве творчества, верно я понимаю?
– Верно. Если б мы обе были домохозайки, простите, домохозяйки, то что бы было вам было делить.
– Домо хо зайки, ― сказал Шувай, ― а для меня все девушки ― зайки. Но в это деле я ― один лишь винтик. Спрашиваю я, может быть даже, дежурно ― ну это наподобие как при разводе спрашивают, хотя и не нужен никому этот вопрос. Мол, не хотите ли передумать. А представьте, если б спрашивали наоборот ― а не желаете ли друг друга застрелить?
– А я не хочу стреляться, ― сказала Тоня.
– О… А как же?
– Да я бы ее голыми руками, но у нее широкие плебейские плечи. Я люблю фехтование.
– Шпагу?
– Что угодно.
– Вы, наверное, играете в ролевые игры. Верно я угадал? Некая такая тень на лице, тень особая ― это когда есть воображение. Но мне всегда было интересно. Вот Пушкин, он пошел на дуэль же не по творческой теме, а из-за бабы. Нормальная совершенно тема. Хотя у мужиков это очень развито, потому что такое устройство разума. Разум самца, конечно, наполнен своими собственными функциями. А вот у женщин на волне экзальтации могут возникать психо-волновые всплески.
– Хотя б и так, ― сказала Тоня, ― колюще-режущие предметы.
– Так и запишем, ― проговорил Александр Миронович, ― и что же? Думали ли вы о том, что будет потом?
– Разве я вам не нравлюсь? ― спросила Тоня.
– Конечно, нравитесь. Каждая женщина единична. А вы ― такой совершенно белый, снежный, экземпляр. Ведь правда, в голове у каждого человека существует система оценки. Мужик ведь сразу же вроде как приценивается. А если он перестает это делать, значит, он безнадежно устарел. Но природу не обманешь. Другое дело ― разум. Вы ведь писатель и поэт, дорогая моя.
– Хотите меня оценить?
– Почему бы и нет.
Тогда блондинка разделась догола и сделала оборот вокруг своей оси. Александр Миронович такой ход оценил:
– Грудка