что экипаж Старова в отпуске с сегодняшнего дня. Для всех это было полной неожиданностью, члены экипажа строили планы по распределенному графику отпусков осенью, планировали отпуск жен, а все сломалось мгновенно. Андрей обратился к командиру эскадрильи за разъяснениями, тот сам ничего не понимал, лишь напомнил, что приказы командиров не обсуждают, идти же к командиру полка не советовал. Андрей никуда не пошел, решил, что это судьба. Задержался на два дня, чтобы заполнить все полетные документы и убедился, что документы на класс оформлены правильно, дивизионное звено прошли. В четверг поезд нес его в родное Балашовское училище. Мысли его были уже там, помириться с женой, обнять тестя с тещей, погулять с друзьями, оставшимися в училище, сообщить, что сдал на первый класс. Будет шок, через 4 года после выпуска еще никто 1200 часов налета не набирал, в училище однокурсники Старова только подходят к рубежу 2-го класса. Андрей ехал с одной сумкой, выстоял огромные очереди в Москве, накупил всем родственникам подарки. Балашов встретил его теплой весенней погодой, о приезде он не предупреждал, чтоб радость от встречи была ярче. Светило яркое солнце, хотелось жить и радоваться. Андрей летел к дому тестя, как на крыльях. На пороге его встретил Иван Степанович, он заметно постарел за эти годы, но дух фронтовой закалки, прозорливый ум не позволял расслабиться телу. Обнялись, время было обеденное, поэтому теща быстро накрыла на стол, засуетилась, но оставила мужиков допивать армянский коньяк вдвоем. Андрей продолжал рассказывать тестю о службе, интересных командировках, о трудностях сдачи на 1-й класс, пока не остановился на полуслове и спросил:
– А Ирина-то где?
Иван Степанович поднялся со стула, его лицо стало жестким.
– Андрей, ты меня знаешь, врать тебе я не могу. Ирина живет с другим мужчиной. Она оказалась такой же безмозглой сучкой, как и ее мать. Это я виноват. Со многими парнями она шашни водила, но никто мне не нравился. Ты один, кто мог сделать мою единственную дочь счастливой и скрасить мою старость умными внуками. Если можешь, прости меня.
– С кем она сейчас? – как-то глупо спросил Андрей.
– С таким же «дерьмом» из торговли, как и все ее предыдущие ухажеры. Давай выпьем, Андрей, – продолжал тесть, наливая зятю полный фужер коньяка.
– Сегодня ее не будет, они по выходным ездят в дом отдыха расслабиться.
В душе Андрея все кипело, коньяк он проглотил, не заметив выпитого и того, что тесть наполнил его снова. Променять боевого летчика на торгаша – как она могла? Неужели он совсем ее не понимал? Сколько хороших, счастливых дней вместе прожито! Появилось желание немедленно хлопнуть дверью и бежать из дома, но количество выпитого брало свое. Он еле дошел до их с Ирой комнаты и рухнул в приготовленную для него постель.
Проснулся он от яркого солнца, слепившего в окно, медленно вернулась память вчерашнего разговора. Яркий свет не радовал, комната казалась чужой, и лишь тяжелое, красное лицо уже опохмелившегося тестя заставило его сосредоточиться.
