Его прервал негромкий смех Марии, что, откинувшись назад, из последних сил смеялась, чувствуя, как внутри всё стягивается в какой—то не распутываемый ком. Вытерев проступившие в уголках глаз капельки слёз, она невольно закашляла, вновь взглянув на мужчину рядом и насмешливо улыбнувшись.
– Простите, но в сказки я перестала верить лет с пяти, – честно призналась та.
– Не верите, значит? – сжав пальцами руль хмуро спросил мужчина, на что девушка вновь согласно кивнула. – Ну и ладно, потом поверите, и увидите… и что за люди пошли? Всё им доказывать надо… так вот, про Забытый Город и ключ. Как вы уже знаете, он открывается раз в десять лет на чёрном озере, и в нём располагается Золотая Дверь, через которую может пройти всяк нуждающийся. Но Город не так прост, и в последние десятилетия его начали скрывать: что бы пройтись по его улицам надо найти «ключ», и только тогда тот предстанет перед глазами. Ключ вы нашли, остаётся только правильно воспользоваться им, впрочем, я не сомневаюсь, что у вас это получится. Так же вам повезло вдвойне: вы взяли те самые вещи, с помощью которых некогда сама госпожа Виктория собралась перебраться на ту сторону, но так и не решилась. Они вам помогут, так что лучше берегите их как свою жизнь. И, ещё, может, вы мне и не поверите, но в том мире вы и вправду Призрачная Королева, так что советую быть крайне осторожным с этим… званием.
– Вы думаете, я и вправду поверю в эту дребедень? Да вы псих, и другого имени у вас нет! – не выдержав, воскликнула Мария, вновь нащупав в кармане перочинный ножик, как водитель, оторвав руку от руля, провел ею перед её глазами и, щёлкнув, с ухмылкой проследил, как та тут же падает на кресло, забываясь в мире снов.
– И на что только не пойдёшь ради спасения собственного мира? – не выдержав, вздохнул он. – Надеюсь, мы с вами ещё встретимся, в уже более благоприятной обстановке, и живыми… умирать сейчас никому не хочется, но что поделать, если нас начинает преследовать смерть?..
Глава 4
Забытый город
Щеку щекотало что—то жёсткое и мягкое, а нос улавливал запах зелени, пожухлой листвы и сладковатой гнили. Хотелось лежать и лежать, забывшись в этом уюте, но постепенно становилось прохладно, и пальцы на руках уже онемели от холодного ветра, что растрепал испачканные рыжие волосы, ставшие оттенка тёмной меди. Да и как—то неуютно закололо сосновыми иголками, заставив всё же разжать слипшиеся ото сна веки и, опершись об руку, приподнять голову, разглядывая стоящие рядом тёмные стволы сосен и их далёкие, чуть ли не у самого чёрного неба, ветки со множеством иголок, шелестящих от дуновения ветра.
Вызволив изо рта травинку, Мария осторожно села, чувствуя на языке привкус хвои и сонно оглядываясь