– Доберемся, льды превратятся в послушные ручейки, конечно, с вашей помощью.
– Вы все шутите, – вздохнула мама.
Наутро Петр Иванович что-то долго не шел к завтраку, мама послала нас с Ташей во флигель за ним.
– Только постучите сначала, – напутствовала она.
Параня мыла кухонное крыльцо.
– Куда это вы так торопитесь?
– За Петром Иванычем.
– Эва хватились, он, почитай, в четыре часа в город пешком пошел, я как раз коров гнала в стадо. – Параня засмеялась. – Чудной такой, я гоню коров мимо флигеля, а он с балкона спускается, я ему говорю: «Здравствуйте, барин», а он фуражку снял, помахал ей как-то затейливо и говорит: «Мое почтение, барыня».
Мы очень расстроены. А мама, когда Параня повторила ей свой рассказ, улыбнулась, пожала плечами и сказала:
– Но он к поезду придет, я уверена.
Когда мама уехала, няня пошла с нами в лес за ландышами. Это любимые мамины цветы, и мы с Ташей решили набрать их много-много, чтобы наполнить все вазы и в столовой, и в спальне. Когда спускаешься по лестнице с балкона, направо расстилается луг, сейчас он лиловеет полевыми мелкими колокольчиками и пушится одуванчиками, налево молодая аллейка из сирени и жасмина, она упирается в беседку в начале парка. Собственно, строения там никакого нет, просто вырубили заросли между вековыми елями и поставили там стол и скамейки, получилась очень уютная беседка с живыми стенами и крышей. А прямо от балкона идет протоптанная дорожка с ходом через ров в поле. Это поле обычно бывает засеяно овсом, и сразу за полем лес, он недалеко, поэтому мы прозвали его ближним. Лес этот пересекается пополам глубоким оврагом, который в половодье бурлит рекой, а начиная с мая уже высыхает. Любили мы этот овраг за крупные голубовато-розовые незабудки, они росли на самом дне, и за красивую, липкую дрему, растущую по склонам. Лес – лиственный, там очень много березок, они такие нарядные в своих белых платьицах с зелеными лентами. На небольшой полянке за оврагом всегда бывает много фиалок «ночная красавица», белых и лиловых, сейчас еще рано, их нет. А вот во второй половине леса обычно растут ландыши. Но что-то их очень мало, редко попадаются. Мы набрали по небольшому букетику.
– Весна была ранняя, – говорит няня, – вот и отошли уже, ну, давайте привал сделаем у опушки, – и расстилает на траве свой фартук.
Мы садимся и ждем, что она нам даст. Ведь недалеко от дома отошли, а так приятно пожевать что-нибудь в лесу. Няня достает по лепешке. О няниных лепешках можно было написать целую поэму. Таких я больше нигде и никогда не ела. Знаю только, что она их делала на сметане и пекла в духовке. Они буквально таяли во рту.
– Давай бегать, кто быстрее, – предлагает Таша, – вон до той ветлы в поле.
Мы начинаем состязание, а няня ложится на землю, и фартук уже играет другую роль – он покрывает ей лицо.
Набегавшись,